– Вот, Духаст, ты без бабла ни хера из себя не представляешь. Ты ничто!

Никита замер. "Смело!" - мелькнула мысль, - "Нарывается псина, вылетит ведь с работы с таким заявлением и не боится. Мстит сука! Тонкий расчет. И что делать? Вышвырнуть - значит признать, что он прав и показать свою слабость, опять же посредством своего положения ступенью выше. Попробовать доказать, что и без отцовских денег чего-то может? Глупо! По-детски!"

– На что спорим, - вдруг выдал, решившись, наконец, после колебаний, не преминув вставить насмешку, - коньяк?

– Ну, да. Коньяк, - сделка хоть уже и неуместна для их возрастной категории, но до боли привычна, далее следовали технические уточнения.
– Срок до Нового года, по обоюдному согласию и девочка вменяема, - на последнем слове делает упор.

– Невменяемость - это твоя фишка, - зло хмыкнул Никита, - мог бы и не говорить, я по таким правилам не играю.

– Тогда по рукам?

– По рукам.

Поспорить поспорили, но мысленно искал выход из идиотской ситуации. Уже потом дошло, что умнее было бы просто проигнорировать Сашкины слова и не опускаться до ребячества. Но парень сыграл на эмоциях. И мало того, что глупо само по себе, к тому же еще и девочка однозначно была неинтересна, абсолютно ничего не будоражило ни мозг, ни тело. Еще и эти условия, преподнести себя представителем рабочего класса. Прошлый опыт внедрения в массы оставил удручающий след, вследствие чего он и пребывал сейчас в столице.

После неожиданного столкновения в супермаркете с Анькой и Олегом он какое-то время трусливо пытался уйти от действительности, убеждая себя, что ему совершенно неинтересно, все, что связано с ними. Подумаешь, мимолетная интрижка, мало ли у него таких девочек было. Но совесть подло напоминала, что таких наивных и беззаветно любящих все же не было, да и вообще, насколько помнится, именно "девочек" не было, как-то так получилось, что девицы попадались больше опытные, да ушлые, хорошо знающие чего хотят от жизни и от Никиты в частности. Этому способствовало его положение по праву рождения, не удивляло и не расстраивало, что интересует он противоположный пол не просто как личность, а как объект состоятельный. Наличие индивидуальных тараканов в его голове воздыхательницами рассматривалось глубоко вторично. Круг общения такой, и оценка потому и соответствующая.

Анькина чистая любовь "за просто так" и "за то, что ты есть", вкупе с доверчивостью, подкосили его цинизм. Получив от нее все: сердце, душу и невинность, он растерялся и честно испугался, что ему со всем этим делать. Проще было забыть и не вспоминать. "Переживет, заодно и повзрослеет", - решил он, уехав. Спустя два года он увидел - она пережила и повзрослела. От одной только мысли, каким образом она все это переживала, темнело в глазах и становилось трудно дышать. Тут же терялся в сомнениях, ее двухлетнее молчание давало надежду, что тревоги напрасны. Она бы обязательно ему сообщила. Ведь так? Зачем ей молчать, если есть такая причина связать его по рукам и ногам? Это бред. Это не его ребенок. Этого просто не может быть. Ведь так? Ведь так?

Но с каждым днем мысли все больше и больше донимали его. Становилось понятно, что ничего не выяснив, жить спокойно уже не сможет. Он чувствовал себя словно убийца, преследуемый в кошмарах своей жертвой, с одной лишь разницей, что он не лишил кого-то жизни, а наоборот дал.

– Серег, знаешь, у меня вроде есть сын, - решившись, наконец, неуверенно сообщил брату. Это, конечно был не тот человек, который посочувствует, но дельного совета ждал именно от него. Прежде, чем баламутить семью, не мешало бы все выяснить наверняка.

– Вроде?
– Сергей все-таки опешил. Разговор происходил в его доме, где-то в детской орал новорожденный Егорка, Лешка в натуральном смысле висел на шее отца, требуя внимания и что-то гундосил над ухом.

– Да, есть вероятность, что ребенок мой, - Никита морщился от режущей слух какофонии детских голосов, все больше и больше хотелось, чтоб все его домыслы оказались глупой ошибкой. "Это как можно жить и радоваться в таком бедламе? Что за счастье эти дети?" Сергей же смысл в своих отпрысках видел, его совершенно не напрягали детские визги, а вот возникшую проблему Никиты никак не мог осмыслить: "Во что еще вляпался этот оболтус?!"

– Что значит вероятность? Это легко проверяется. Думаешь, с балды и без оснований будут предъявлять?

– Никто не предъявляет, я сам просто предполагаю. Может и нет, конечно, - поспешил он заверить.

– Так если без претензий, в чем суть проблемы?

– Считаешь, лучше просто забить?
– такая идея Никите нравилась, и если кто-то еще и подкинет пару аргументов о целесообразности, то он охотно в этом уверится.

Сергей замолчал, разглядывая растерянного братишку. Внезапно все стало видеться не в привычных товарно-денежных отношениях, это не бизнес, это просто чья-то судьба, чья-то жизнь, возможно, даже поломанная жизнь.

– Я ничего не считаю. Считать и думать тебе, Не?кит. Что за история вообще?

На момент проведения определения отцовства Никита своих родителей не ввязывал, еще теплилась надежда на отрицательный результат, но все стало ясно в тот момент, когда он только предъявил Аньке свое желание на проведение анализа.

– Нет!
– категорично заявила она. Потом было испуганное "Нет", дальше истеричное "Нет" и в завершение умоляющее.

Он смотрел в ее зареванное от безысходности и отчаяния лицо и негодовал.