Шрифт:
Да и хрен с ним, с Тептюковым, раздраженно подумал он. Старый приятель, игравший в чужие игры. Предатель. Мамин любимчик.
Он нашел в бардачке сухую пачку и наконец закурил. Ехал и думал о матери: хорошо все-таки, что отмучилась, сколько ж можно, шестьдесят восемь — годный, достойный возраст. Все мы говорим про «до ста», мечтаем протянуть как можно дольше, но вот положа руку на сердце — когда все эти болячки, с утра до вечера мучаешься, разве не проще… так? Проще и честнее, да и остальным легче.
Ну да, он испытывал облегчение, но, по правде-то говоря, себя упрекнуть ему было не в чем. Наведывался до последнего, привозил гостинцы, помогал деньгами. Уговаривал переехать, хоть и понимал, что это принесет ему немало осложнений. И каждый раз еще выслушивал, какой Мишенька у нее распрекрасный сын, даже потом, после похорон, каждый раз повторяла, повторяла, просто с ума его сводила этими рассказами.
В следующий раз, подумал, надо будет позаботиться о могиле. Достойный, но скромный памятник, найти приличное фото, надпись такую курсивом. От любящих сыновей.
Не забыть, сказал он себе, хотя понимал, что вернется туда нескоро.
Впереди было много работы — очень много очень важной работы, которую, кроме него, и выполнить-то, в общем, некому.
Рафал Кошик
Прыжок
Петр минут десять присматривался к полке с переносными телевизорами. Из двадцати одной доступной модели он с облегчением отбраковал девятнадцать. Оставшиеся отличались только цветом: один телевизор был черный, другой — графитово-серый. Он, начиная уже злиться на себя, в очередной раз вытер ладони о штаны. Поднял взгляд. Вверху, между лампами, притворная элегантность магазина сходила на нет, открывая его изнанку — путаницу труб, кабелей и металлических конструкций. Все было выкрашено в темный матовый цвет и оставалось незаметным для большинства клиентов.
Петр вынул из кармана монету в два злотых и подбросил ее. Монета вращалась, взвешивая две возможности. Петр прервал ее полет, прихлопнув ладонью. Орел. Он вздохнул. И что должен означать орел, а что — решка?
— Простите, — произнес он чуть громче, чем нужно, обращаясь к стоящей рядом даме лет пятидесяти. — И какой вам больше по душе?
Женщина с удивлением глянула на него, а потом перевела взгляд на телевизоры. Сосредоточенно посмотрела на них и произнесла решительно:
— Никакой.
Машина впереди резко затормозила. Петр сделал то же самое, неспокойно вслушиваясь в стук ABS [16] . Коробка с телевизором шумно сдвинулась в багажнике «Альфа Ромео». Петр стоял на центральной полосе проспекта «Солидарности» [17] , а «дворники» сгребали со стекла крупные редкие капли вечернего дождя. Сзади уже начала образовываться пробка.
Он вздохнул и вылез, поднимая воротник, который создавал хотя бы иллюзию защиты от дождя. Несколько человек наклонились над чем-то, что лежало на асфальте. И Петр догадывался, что именно там увидит.
16
Антиблокировочная система, система, предотвращающая блокировку колес при торможении автомобиля. (Прим. пер.).
17
Одна из главных улиц Варшавы, соединяющая правый и левый берега Вислы. Названа так в честь движения «Солидарность».
На ней был элегантный светло-серый костюм. Рыжие волосы плавали в растекающейся луже крови. Людей вокруг становилось все больше, но никто не пытался помочь. Она была мертва. Угол, под которым лежала вывернутая вбок голова, не оставлял сомнений.
— Понятия не имею, откуда она выскочила, — повторял стоящий рядом парень.
Петр наклонился, заглядывая молодой женщине в лицо. Оно показалось знакомым. Выразительные черты: узкий нос, четкая линия челюсти, брови, как проведенные чертежником. Напоминала Джиллиан Андерсон.
«Боже… стою над трупом и прикидываю, кого она напоминает», — мысленно покачал он головой. Присел и закрыл женщине глаза.
Потом полночи спрашивал себя — зачем.
Телевизор он вытащил из багажника только утром. Поставил на столик напротив кровати и понял, что телевизор ему не нравится. Он был черный. Ниже стояли черный же проигрыватель DVD и черные полочки с коллекцией романтических комедий. Он любил их смотреть, хотя ему хватало ума не хвастаться этим перед коллегами по работе.
Когда закончил жарить яичницу, раздался звонок домофона. Петр нажал кнопку и спросил:
— Да?
— Криминальная полиция. Поручик Роман Вишневский. Откройте, пожалуйста.
Пока полицейский поднимался на четвертый этаж, Петр обулся. Он сделал вчера что-то не так? Да нет же. Не считать же то, что он закрыл глаза трупу, сокрытием улик. Да ну! Может, речь о том, что он не дождался полиции?
Петр открыл дверь. Высокий, крепко сбитый, хотя и не толстый мужчина показал ему документы. Петр был ниже его сантиметров на десять и, глядя на плечи копа, почувствовал себя задохликом.