Глеб оглядел этого Кощея в черном пальто и усмехнулся. Видимо, тот еще не в курсе, что в жизни бывшей гражданской жены произошли необратимые изменения.

— Кто я такой? — усмехнулся Жаров. — Я — жених Адель, а ты теперь для нее никто! Так что катись-ка…

— Ага… — перебил его Велесов, прищурился, уперся спиной в дверь собственной машины и начал кивать. — Теперь всё ясно! Это ты дарил ей подарки… Она говорила мне…

«Они же не общаются! Или общаются?» — загорелся ярким пламенем в мозгу у Глеба неожиданный вопрос.

— Говорила или нет, неважно! Считай, с моим появлением в ее жизни ты потерял право видеться с Адель, усек? Она — моя женщина… — прошипел Жаров.

Глаза Велесова загорелись жгучей ненавистью, аж вена на лбу показалась.

— О-о-о, она уже твоя женщина, значит… А сын? Тоже твой? Не стыдно рушить чужую семью?

— А тебе экономить на алиментах не стыдно? — рявкнул Глеб. — Да, Адель мне сказала! Ты мразь…

И не утерпел… Как-то само собой вышло, что его кулак врезался в челюсть Велесова. Да так смачно врезался, что противник тут же упал на землю прямо возле своего джипа.

— Не смей меня бить! — заверещал он как-то совершенно по-бабьи, принялся отползать в сторону. — Адель сама меня позвала! Мы решили помириться!

— Вы что решили?!

В висках у Глеба застучало так, что, казалось, голова просто лопнет.

«Он врет. Он просто врет!»

А Велесов тем временем всё продолжал шипеть:

— Да, мы с Адель расставались на какое-то время, но теперь решили помириться. Ты был лишь заменой, но теперь, когда у нее снова есть я…

— Ты врешь, тварь! — зарычал на него Глеб.

— Если вру, то зачем я пришел сюда с кольцом? — ухмыльнулся Кощей.

«И этот с кольцом?»

— Какое к чертям кольцо?! — взревел Жаров.

— Вот это!

Кощей поднялся с земли и показал Глебу тонкий золотой обруч с небольшим бриллиантом, упрятанный в белую бархатную коробку.

— Почему оно у меня в кармане, как думаешь? — принялся язвить Велесов. — Мы с Адель поженимся, а ты останешься лишь эпизодом… Она тебя не любит, она меня любит. И сын меня любит, а ты пошел вон!

«Врешь!» — хотел снова закричать Жаров.

Однако он не был так уж в этом уверен. Дело в том, что любая из его прошлых девушек на месте Адель радостно заголосила бы, предложи он пожениться, бросилась бы в объятия… Любая, но не Адель. Она не заголосила, не обрадовалась, а наоборот, застыла, начала его сторониться. Это ли не признак того, что могла снова начать общаться с гражданским мужем?

Кстати, она вполне могла это делать в те дни, когда не ходила в бюро.

«За что она со мной так?» — пульсировал болью в голове Глеба один единственный вопрос.

Лучше бы уже сказала с самого начала правду: не люблю тебя, Жаров, не хочу с тобой быть… Он бы это как-то пережил. Наверное. Но она так не сказала, она начала с ним встречаться.

Почему? Есть у нее чувства или нет?

Ответ нашелся очень быстро. Маленькая беззащитная птичка Воробушек отомстила своему обидчику. Сделала большому и злому Глебу бо-бо, позволила окончательно в нее влюбиться, дала надежду только для того, чтобы потом втоптать его чувства в грязь. Ведь именно этим она и занималась, отказывая в свиданиях.

Если бы у них с Адель в последнее время было всё хорошо, он бы не поверил Велесову. Слишком хорошо с ней было раньше, слишком приятно… Однако в последние дни у них не было ровно ничего хорошего. Логика подсказывала, что это из-за Максима мерзавка не ответила ему ни «да», ни «нет», из-за этого не появлялась в бюро.

— Понял, что к чему? — усмехнулся Кощей.

«Он еще и смеется…» — промелькнуло в голове Жарова.

Секунда… Одна единственная секунда потребовалась Глебу для того, чтобы схватить Велесова за лацканы пальто, и потом его кулак снова врезался в морду Кощея. Врезался далеко не единожды.

Жаров всё бил и бил, пока на руке не показалась кровь, выступившая из рассеченной губы и разбитого носа противника. Как только Глеб выпустил лацканы пальто противника из пальцев, тот тут же закрыл лицо руками и отшатнулся в сторону.

— Ты за это поплатишься! — хрипел он. — Я тебя за это в тюрьму засажу! 

Краем глаза Глеб заметил, как в нескольких шагах от машины показалась тучная фигура бабы Нюры. Скрестил руки на груди. Он бежать не будет, если понадобится, ответит за свои действия.