— Соль в чай налил?! Вся рота на учениях давилась этой дрянью!

Тот продолжал молча стоять, с опущенной головой.

— Сапоги к полу прибил командиру взвода?

Мне захотелось рассмеяться. Оверьянов перегибает. Это все больше на шалости походит, чем на проступки. Но, по всей видимости, смешно здесь было только мне. Между мужчинами атмосфера накалялась с каждой секундой все сильнее.

— Товарищ майор, ну он сам виноват, напросился, — попытался оправдаться солдат.

— Поговори мне еще, Молотов! — пригрозил ему кулаком. — Я тебя сколько раз прикрывал?! Все, надоело!

Оверьянов повернулся к Грому. Игорь со скучающим видом наблюдал за происходящим.

— Девок в моей машине возил, в самоволку сбегал! Черте что, а не водитель командира полка! А вчера, двое избитых солдат рембата!

Я вдруг поняла, за что его ругают. Именно за тех пьяных десантников.

— Они, то, что тебе сделали?!

У меня же сердце словно отбойный молоток, а к горлу тошнота подкатила от волнения. Молот и не собирался оправдываться, видел, что Оверьянов его и слушать не хочет. А позволять так просто мешать его с грязью я не могла.

— Товарищ майор! — я попыталась встрять. Молот обернулся ко мне. Посмотрел удивленно и вернул внимание к майору. А тот словно и не слышал меня.

— Все! Мое терпение лопнуло! Я тебя отправлю в штрафной батальон!

— Товарищ майор! — попытался противоречить Молот.

Я посмотрела на Грома. Он зыркнул на меня сердито. Но как я могу молчать, когда человека ни за что обижают?

— Значит так, ты больше не мой водитель! А теперь, десять суток ареста тебе!

— Товарищ майор, ну мне два месяца осталось всего дослужить, ну зачем арест?

— Ты даже не удосужился объяснить мне почему это сделал, до такой степени оборзел! Вон отсюда!

Молотов вышел, а меня трясло. Нет, я категорически не согласна с такой несправедливостью.

— Знаете что, товарищ майор… — проговорила, чувствуя что на языке крутятся только неприличные слова.

— Плохой вы командир, раз, не разобравшись в ситуации, такого бойца наказываете! Ни за что.

Он перевел на меня яростный взгляд.

— Счастливцева, — прорычал Гром. Но сейчас меня уже было не остановить. Я выставила в сторону ладонь, где примерно находился комбат. Мне было плевать, что он сделает.

— Молотов девушку защитил, если бы не он, неизвестно…

— А ну пошла вон отсюда! — заорал Оверьянов. — Пока я тебя не отправил вслед за Молотовым! Громов! — он обернулся к комбату. — Разберись со своей подопечной, иначе вылетит из армии как пробка!

— Есть разобраться, — голос Грома был как натянутая струна. Он рванул в мою сторону и, схватив меня под локоть, потащил к выходу.

В коридоре стоял Молот в окружении еще нескольких солдат. Когда Гром тянул меня мимо него, он посмотрел на меня и улыбнулся. Я заметила какие грустные были глаза у парня.

***

— Счастливцева, ты хоть понимаешь, что ты наделала? — он кричал на меня так, что стекла его кабинета дребезжали. Гром расплывался передо мной, по щекам текли слезы. Мне было так обидно. Что за несправедливость?

— Молотов — герой, а он его на десять суток! Да если бы не он, нам бы с той девушкой досталось от этих негодяев пьяных!

Он вдруг замер. Приблизившись, уперся руками о подлокотники кресла, нависнув надо мной грозовой тучей. В его холодного цвета глазах сейчас полыхало пламя.

— Где ты успела влипнуть?!

Мне захотелось вжаться с спинку стула, он едва не трясся от злости. А если я сейчас расскажу, что запрет его нарушила, так он же меня убьет!

— Вита… — процедил он сквозь зубы. — Говори, а то хуже будет.

Это ирония судьбы? Я так хотела, чтобы он по имени меня назвал… а он сделал это так, что захотелось удавиться.

— Вчера после военкомата я в магазин отправилась, — всхлипнув, поняла, что все таки придется признаваться.

— Когда шла по парку, увидела, как двое десантников пьяных, приставали к девочке, — после моих слов Грома перекосило.

— Товарищ комбат, да они бы ее там обидели, я не смогла мимо пройти! — всхлипнула, чувствуя жуткую обиду от того, что он зол на меня.

— А десантники на меня переключились… а тут Молот, ой рядовой Молотов. Он защитил нас с девушкой. Молот им всего то пару тумаков дал, и девочку проводил. Товарищ комбат, он герой, а его под арест.

Я видела как сильно напряжены его скулы. Несколько секунд он продолжал стоять так, приблизившись к моему лицу. Я даже дышать боялась.

— Ты понимаешь, что сделала?! — пророкотал мужчина. — Сколько у тебя залетов за первые два дня службы?! Как мне теперь обелять тебя перед комполка? А?! Какого хрена ты поперлась в этот магазин? Почему не промолчала в кабинете Оверьянова, как я того и просил?!