Я открыла глаза и сразу же пожалела об этом. Моя нижняя часть тела онемела, голова горела огнем — не очень хорошая комбинация. Если бы я прищурилась, могла бы заставить тени над собой раствориться в кронах ветвей и мертвых листьев… леса. Я находилась в лесу. Если нахожусь в лесу, то, что я вспомнила после того, как Охотники подстрелили меня, не было сном. Акация спасла меня, потому что думала, что я знаю ее дочь. Независимо от того, что это означает, не думаю что мне очень понравится.

Спайк сидел посреди моей груди. И радостно запищал, когда понял, что я проснулась, и начал издавать грубый, скрежещущий шум, который служил ему как мурчаньем.

«Эй, Спайк, — прошептала я, заставляя себя улыбнуться. — Долго ждешь, парень?»

Он щебетал.

«Правильно. Я просто притворюсь, что поняла это, хорошо? Я скучала по тебе. "

Борясь с собственной естественной вялостью — оставаться в покое и ни чего не делать — я подняла руку и потрепала Спайка по голове: «Хороший мой Спайк.»

Продолжая почесывание, начала медленно изучать повреждения своего тела. Мое горло горело, ощущение было такое как будто я сосала наждачную бумагу. Дальше, голова стучала, спина болела, и я не могла почувствовать свои ноги. То на чем я лежала, покачивалось от движения рук — гамак. Я не могла видеть дальше собственной груди; создавалось ощущение, что мое тело заканчивается в том месте где сидит Спайк. Перспектива была не самая утешительная, которую я могла придумать. Черт. Я провела неизвестно сколько времени, пытаясь осмотреться вокруг, истощение пересилило меня, и я впала в беспокойную дрему.

Может быть, мое тело отдохнуло от этого незапланированного сна, но разум-нет. Он продолжал участвовать в гонках, создавая бесчисленные сценарии кошмаров, начиная с того, что сделал бы Слепой Майкл, когда узнал, что я не могу бежать и спускаться вниз оттуда. Я проснулась и обнаружила, что Спайк шмыгает носом около моего лица, привлеченный моим хныканьем.

«Все в порядке, Спайк, — сказала я, поглаживая его бок. — С тобой все будет в порядке.»

Он скулил, но затих, и я вернулся к своему неудачному сну.

Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем шаги в темноте сообщили мне о возвращении Акации, заставив меня проснуться. Я попыталась повернуться к звуку, наполовину обнадеженная, наполовину испуганная, но я не могла даже пошевелиться. Я была не просто в ловушке, я была беспомощна. Спайк вскочил на ноги, щебеча все, что он видел в тени. Такая реакция может быть единственное, что держало меня на плаву, Спайк обычно хорошо разбирается в людях. Его это не волновало — почему меня должно? Если, конечно, сейчас не тот единственный раз, когда он облажался.

Прочистив горло, я сказала: «Привет?»

" Хорошо, ты проснулась,» — Акация вышла в поле зрения, свет от ее фонаря наполнил поляну и, наконец, позволил мне осмотреться, не прищуриваясь. Это было небольшое утешение — вокруг не было ничего, кроме деревьев. «Я уже начала волноваться.» — этого она не произнесла. Ее голос выражал скуку.

Я посмотрела на нее, за мгновение до того, как заговорить. За исключением шрама, который рассекал ее лицо, ее кожа выглядела почти невероятно гладкой, как будто она была вырезана из живого дерева, и нож сорвался. Только у одной родословной была такая кожа: «Ты дриада».

Это объясняет, почему лес охотно повиновался ей: дриады — это духи деревьев, и они на половину сами растения. Ни одна из дриад, с которыми я встречалась, не имела такого контроля над растениями, но это не было невозможным. Дриады странные, даже для фейри. То, что я не понимала, было тем, что она здесь делала — почему Дриада предпочитает жить там, где все деревья умирают? Особенно такая мощная Дриада, как Акация.

«В каком-то смысле, — сказала она с небольшой горькой улыбкой. — Ты очень наблюдательна. Жаль, что не уделяешь больше внимания брошенному оружию.»

«Трудно обратить внимание, когда это происходит за спиной, — она скорее всего говорит о копье, которое попало мне в ногу. Вопрос был только в том, насколько серьезны повреждения. С максимальным спокойствием на которое я сейчас была способна, произнесла — Я не чувствую своих ног.»

«Этого и следовало ожидать; яд действует именно так — она покачала головой, спутывая пурпурные волосы. — Зелье которое было на копье было хорошо сварено. Ты должна стать деревом, пустить корни и расти в благодати моего леса. Это своего рода милосердие, предоставить жертвам моего мужа такую свободу.»

Побледнела: «Тогда почему…»

«Я остановила это. Я варила его с самого начала, он должен был слушать меня, — она склонила голову в знакомом жесте любопытства. — Я хотела поговорить с тобой. Ты достаточно оправилась для этого?»

«Очень буду стараться», — неуместный юмор — крайняя степень ужаса.

«Хорошо», — она потянулась ко мне, и в какой-то ужасный момент я испугалась, что она снова меня заберет. Вместо этого она остановила руки в нескольких дюймах от моей груди, и Спайк запрыгнул в них. Она улыбнулась, прижимая его к себе. Спайк щебетал, начиная мурлыкать. Я уставилась на них, ошеломленная такой причудой и обиженной. Может, она и была дриадой, но это было похоже на предательство.