— И правда на вампиров аллергия, — с сомнением прошептал Леон, вытирая свое лицо рукавом, — а я всего лишь хотел вас понюхать. Так пахните вкусно… в вас так много крови… Подозрительно много…

— Критические дни у меня, — ляпнула я правду, затем мигом прикусила язык. Да вашу ж бабушку! Вот он явно хотел меня спровоцировать, а получилось как всегда, — вот и пахну вкусно. Затычки в нос будет отличным решением. Еще три дня потерпите, и будет вам счастье.

Мужской коллектив мигом покраснел, кто-то облизнулся, Леон же от шока чуть реактив не выронил. Ну да, я немного ненормальная, но мне можно. У меня же сегодня день откровения! Как ни как, с вампирами рядышком стою, дышу и пока еще живая.

Больше мы не разговаривали, смущались, причем все вместе разом, коллективно. Я так и ходила между рядами, наблюдала за работой, не лезла, вела себя тихо-спокойно, пока на территорию вампиров не пришли эльфы…

— Леон! — громогласный рык застал меня врасплох как раз в момент перехода из одного ряда боксов в другие. Простыми словами эльфы меня не видели, а вот я их очень даже слышала.

Какие же они интересные! И ведь правда уши тонкие и длинные, как у косплейщиков! Лица молодые, несмотря на щетину и это немного напрягало, не укладывалось в голове. Тела вытянутые, более худые… хотя это слово не совсем подходит… более вытянутые, грациозные. Руки тонкие, запястья хрупкие, но только лишь на первый взгляд.

— Леон! — вновь прорычал тот самый эльф с бородой, у которого я забирала заявления, — какого лешего сегодня было?

— Это вы у Ксении Олеговны спросите, — тихо ответил вампир, не отрываясь от работы.

— Вот сам у нее и спрашивай, кровосос чертов! Мы так не договаривались! Возвращай драконий клык! Нам теперь вместо семнадцатого этажа с комфортусловиями светит разве что подвал под летным полем!

— Ксения Олеговна, вас спрашивают какого лешего сегодня было? — тихо и совершенно спокойно поинтересовался Леон, даже не повернув в мою сторону голову.

Эльф хотел было что-то рявкнуть, да не вышло… точнее не так — я вышла из укрытия…

— Обычного такого, мохнатого, — холодно отрапортовала я, смотря на то, как у эльфа отвисла челюсть, — я так и запишу в отчет. Драконий клык был нагло скомуниздин у корпорации и передан вампирам в качестве взятки. Смотрю, коррупция здесь процветает…

— Так, стоять! — вот тут вампир уже опередил своего ушастого собрата, округлив глаза и оголив клыки, — с чего вы взяли, что клык комуниздили, и о какой взятке идет речь? Никакой коррупции, только дело!

— А это мы у Крайна спросим, — все так же холодно прошептала я, тяжко вздыхая, — а вы не отвлекайтесь, работайте. Это и к эльфам тоже относится.

— Милая наша Ксения Олеговна, — ого как голос у эльфа изменился! Прям медовый стал! Я так и чувствую патоку, литром вливающуюся мне в рот — фу, гадость какая! — не губите нас, пощадите. Мы же как лучше хотели, для отделов старались. Вон, Леон получил нужный реактив, а мы могли бы подальше от кровососов оказаться, спокойно работать и радоваться своему счастью!

— Но тут влезла я — наглая двуногая человечишка, которая терпеть не может сладострастные речи, — я достала папку с бумагами, которую мне молча передал Большой Босс перед входом в отдел вампиров, и быстро сделала вид, что строчу в ней что-то ужасное и гадостное. На самом деле слова сокращала еще как в институте учили, своими знаками пользовалась, которые могли одно слово обозначать — мне одной понятное. По этой системе я записывала лекции в университете — очень удобно, а главное ни кто не просил конспекты одолжить, все равно ничего бы не понял.

— Ты смотри, она проклятье пишет! — один из вампиров, что в грязном халате, подставил тумбочку и заглянул мне через плечо, — реально гадость какую-то! Ксения Олеговна, не губите нас, мы жить хотим. Из компании же только один способ уволиться — через брюхо Большого Босса! Он же дракон! Зело злобный и до ужаса страшный!

— А с чего ты решил, что я не зело злобная и не страшная, а? — все так же холодно поинтересовалась я, переводя взгляд на эльфа, — вот с места о реактиве подробней, пожалуйста.

— Я труп, — эльф повесил уши, опустил плечи и, кажется, готов был расплакаться, как внезапно двери в отдел вновь открылись, и на пороге застыл Большой Босс с огромной папкой в руках.

— В чем дело? Почему Кириэн плачет? — изумился Крайн, переводя глаза на остроухого.

— Из-за меня, — честно созналась я, ощущая на себе воздействие со стороны вампира. Не знаю, как он это делает, но я не могу прекратить говорить правду! Вот только правда у каждого своя, вообще-то! — Я немного перегнула палку, прошу прощение.