— Нет. Но что вы им можете сделать один?

— Кроме меня есть еще и охотники–консультанты.

— Но вы не из их числа.

— Нет.

— Значит, когда–то вы сняли с трупа такого охотника ваш кинжал, ваш револьвер и, я думаю, не меньше сотни книг со всяческой магической премудростью, — ехидно заметила Маргарет. Энджел прикрыл глаза и насмешливо улыбнулся. — Ну так сняли или нет?

— Нет, — из–под ресниц на девушку лукаво сверкнули темные глаза. — Это мои личные кинжал и револьвер. А в моей библиотеке куда больше сотни книг.

Мисс Шеридан задумалась. Он следил за ней, словно умел читать мысли, и теперь ждал, когда же девушку осенит верная догадка.

— Но зачем вы прячетесь от Лонгсдейла, если делаете то же самое? К тому же он сказал, что… — она прикусила губу, пытаясь сообразить, что же значила эта странная фраза, оброненная консультантом в ответ на вопрос дяди. — Он сказал, будто знает вас, но не может вспомнить.

— Что? — пронзительно спросил Энджел, резко выпрямившись в кресле. Глаза у него вдруг вспыхнули, губы сжались в жесткую линию, крылья носа затрепетали. Маргарет вздрогнула от удивления.

— Ну да, он так сказал, когда дядя спросил, может ли он определить по отпечатку…

— Чертов пес! — прошипел Редферн, поднялся, отрывисто бросил: — Ваша защита от ифрита на месте. Я достаточно над ней потрудился, чтобы даже эта тварь не смогла сразу ее сломать.

— Спасибо, — с холодком сказала Маргарет. — Надеюсь, дело не в том, что вы с мистером Лонгсдейлом — кровные враги, и сейчас вам приспичило вызвать его на дуэль?

— Придержите язык, девушка.

— Хороший совет. Особенно если учесть, что дворецкий Лонгсдейла не будет вечно молчать о том, как встретился с вами в моем зимнем саду.

Энджел, уже распахнувший дверь гардеробной, остановился на пороге и вперился в мисс Шеридан взглядом со странной смесью угрозы, удивления и раздражения.

— Вы что, мне угрожаете? — наконец спросил он недоверчиво.

— Нет, — резко ответила Маргарет, — но рано или поздно дворецкий расскажет о вас Лонгсдейлу, если уже не рассказал, а тот вполне может поделиться этим с моим дядей, и тогда он явится ко мне и учинит допрос.

Редферн отступил от двери, но не в гардеробную, а назад к девушке.

— Неужели вы только сейчас об этом подумали? — мисс Шеридан встала и, немного дрожа, уставилась ему в лицо; сейчас она впервые его боялась. — Что же, сотрете мне память и сбежите? Вы–то сумеете, я не сомневаюсь.

Он молчал, и Маргарет в страхе ждала, что же он сделает. Хотя сама не знала, что пугает ее сильней: что он и впрямь причинит ей вред или что она его больше не увидит. Но его ответ сразил ее на месте:

— Простите, — сказал Энджел, взял ее руку и коснулся губами. Маргарет судорожно вздохнула и покраснела: он делал это совсем не так, как прочие джентльмены. Это было гораздо больше поцелуем, чем долгом вежливости или извинением.

— Я должен был подумать об этом, Маргарет, — он сокрушенно покачал головой: — Как я понимаю, взгляды родни на тайные визиты незнакомцев к девушкам не изменились?

— Нет, — немного ошарашенно ответила мисс Шеридан. — Но я что–нибудь придумаю. В конце концов, притворюсь, что ничего не помню.

— У вас не получится. Консультант сразу же поймет, стирали вам память или нет, и он может заставить вас говорить правду.

— Ох! Но почему вы не хотите им показаться, все объяснить…

— Потому что, — мягко, но непреклонно ответил Редферн, — я всегда остаюсь в тени, и они не должны меня помнить.

— Почему?

— Потому что охотники… консультанты должны действовать самостоятельно, привыкнуть к тому, что они — одиночки, что неоткуда ждать помощи. Разве что друг от друга.

— Но при чем это к тому, что они не должны вас помнить? — нахмурилась Маргарет: она не видела в этом логики. — Почему вы не хотите им помогать?

— Я помогаю, — тихо сказал Энджел, глядя на нее так пристально, будто принимал какое–то важное решение: сжал руку девушки, низко склонился к ней, и ее снова бросило в краску. Он был так близко, что она различила, как потемнели его глаза из–за расширившихся зрачков. — Я создаю для них все.

— В каком смысле — все? — ошеломленно спросила Маргарет.

— Все, — просто ответил Редферн: — оружие, амулеты, героны, заклятия. Все.

Комиссар сидел в холодной темной гостиной, думал и ждал. В доме не было ни единого огонька и не раздавалось ни звука.

С самого начала, с самой первой встречи все не просто говорило — орало в голос о том, что он не человек, но Бреннон храбро закрывал глаза и затыкал уши, искал объяснения странностям в обычных причинах — мало ли, чему научишься ради охоты на нежить. Он не задавал вопросов, потому что не хотел знать — и даже когда наконец захотел, то спросил не о том.