В период войны и сразу по ее окончании вышли в свет монографии и учебные пособия Н.В. Васильева, С.А. Голунского, М.М. Исаева, Д.С. Карева, В.Д. Меньшагина, М.Я. Савицкого, М.С. Строговича, Б.С. Утевского, В.М. Чхиквадзе [7] . Правовые аспекты функционирования института штрафных частей и заградительных отрядов в РККА в них специально не рассматривались, но обращение авторов к более общим проблемам – развития государства и права в СССР в военные годы, кодификации норм военно-уголовного права, специфики преступлений военного времени против обороны СССР, деятельности военно-судебных и прокурорских органов по пресечению уголовных и воинских преступлений – создавало предпосылки для последующей разработки «штрафной» проблематики.

Ход Великой Отечественной войны дал богатый материал для обобщений в области советского уголовного законодательства о воинских преступлениях и преступлениях военного времени. Родилась идея о необходимости реформы действующего военно-уголовного законодательства и создания в связи с этим Военно-уголовного кодекса СССР. Начальник Военно-юридической академии Вооруженных сил СССР профессор В.М. Чхиквадзе не только обосновал эту идею и разработал проект ВУК, но и предпринял попытку конструирования самостоятельной Общей части по воинским преступлениям и обособления ее институтов от Общей части единого уголовного права [8] .

Касаясь назначения штрафных или дисциплинарных частей, ученый предложил включить принудительное направление туда военнослужащих («содержание») в перечень специальных воинских наказаний (наряду с заключением в крепости или военной тюрьме, лишением воинского звания, понижением в звании до рядового и др.), который считал необходимым изложить в главе о наказаниях, применяемых к военнослужащим, в Общей части ВУК [9] . Правда, попытки создания самостоятельного Военно-уголовного кодекса СССР вызвали возражения других правоведов как принципиально неверные, исходящие из предположения В.М. Чхиквадзе о наличии специфических особенностей, существенных различий в уголовном и военно-уголовном праве, каковых в действительности, по мнению его оппонентов, не существовало [10] .

В течение 1950–1960-х гг. тематика, связанная с функционированием штрафных частей, не вызывала у большинства ученых-правоведов сколько-нибудь заметного интереса. Эти части были с окончанием войны расформированы, и внимание исследователей переключилось на те проблемы историко-правовой науки, которые под углом зрения господствовавшей в стране идеологии считались более актуальными.

Из немногочисленных публикаций, увидевших свет в тот период, обращает на себя внимание глубиной и основательностью при относительно небольшом объеме труд Б.П. Кравцова. В нем раскрыт широкий круг проблем – особенности военного законодательства военного времени, изменения, происшедшие в нем в период войны, особенности правового положения военнослужащих и военнообязанных, их ответственность по законам военного времени. При этом автор коснулся некоторых вопросов, связанных с наказанием военнослужащих за воинские преступления, в частности, полномочий военного командования как органа дознания, порядка проведения дознания, предания суду военного трибунала и применения отсрочки исполнения приговоров в отношении осужденных лиц с последующим направлением их на фронт в штрафные части [11] .

Появившиеся в последующие годы труды Х.М. Ахметшина, Н.В. Васильева, А.Г. Горного, Г.И. Загорского, В.Н. Кудрявцева, С.С. Максимова, А.А. Тер-Акопова, В.И. Шанина и других исследователей отражали отход от жестких парадигм советского правосудия времен А.Я. Вышинского, в них шире раскрывались функции военных трибуналов как органов правосудия в Вооруженных силах СССР и порядок привлечения военнослужащих к уголовной ответственности. Анализ правовых основ функционирования штрафных частей и правового статуса воевавших в их составе военнослужащих переменного состава не являлся для этих авторов предметом специального исследования, тем не менее, фрагментарно в их работах, в отличие от трудов предшественников, присутствовал [12] .

В этой связи заслуживают внимания труды, вышедшие соответственно к 40-летию и 70-летию военных трибуналов в Вооруженных силах СССР [13] . В них приводились примеры уголовных дел, завершавшихся приговором с последующим направлением военнослужащих рядового и офицерского состава в штрафные части, и соответствующая статистика, освещалась практика применения отсрочки исполнения приговора до окончания военных действий с направлением осужденных в штрафные части, анализировались некоторые приговоры, вызвавшие неоднозначную трактовку и потребовавшие опротестования со стороны военных трибуналов фронтов и флотов.

Нельзя вместе с тем не отметить, что оба эти труда, особенно вышедший в свет в 1958 г., избыточно несли на себе печать времени, идеализируя практику работы военных трибуналов. Последние нередко допускали ошибки, поспешность и необъективность в установлении степени вины ряда военнослужащих, что повлекло необоснованное направление последних в штрафные части. Конкретные факты на этот счет приведены и в настоящей книге.

С вступлением СССР в перестройку стали зримыми многие черты либерализации политического режима, прежде всего отказ директивных органов от прямых запретов, ранее заставлявших исследователей уходить от изучения острых тем, а СМИ – освещать их. Открывшимися возможностями первыми воспользовались представители «четвертой власти» и, увы, далеко не всегда во благо.

Запоздалая реакция профессиональных ученых, отсутствие у них навыков публичной дискуссии были одной из важнейших причин того, что, начиная со середины 1980-х гг., околонаучная псевдоисторическая публицистика, эксплуатируя значительный читательский и зрительский интерес к теме, превратилась в серьезнейший фактор, затруднявший усвоение общественным сознанием правды о войне.

Эту тенденцию не могли переломить в силу их разового характера ни опубликование впервые в открытой печати текста приказа наркома обороны СССР № 227 от 28 июля 1942 г., сопровождавшегося статьей-комментарием активного участника Великой Отечественной войны генерала армии П.Н. Лащенко [14] , ни отдельные трезвые оценки ученых. «В главном сыграл положительную роль, – высказался в 1989 г. по поводу приказа № 227, например, академик АН СССР А.М. Самсонов, – и писать правдивую историю войны без глубокого анализа роли и значения этого приказа просто невозможно» [15] .