Мужчина поставил огарок свечи на столик, чуть сдвинув микстуры, и склонился над Кей. Его профиль показался Бри знакомым. Ну, конечно, ректор!

Гвен некоторое время не двигался, пристально рассматривая лицо больной, а затем простер ладонь над ее грудью. От его пальцев потянулись тончайшие зеленые нити. Они вошли в Кей, за считанные мгновения сплелись в нечто вроде трубки или веревки. По ней из тела девушки в ладонь ректора потекли золотистые пылинки.

Глаза Бри расширились.

Пальцы господина Лабриана светились! Да что там, вся его рука! Свечение словно разносилось кровью по венам, поднимаясь все выше, к плечам.

И тут ректор резко обернулся, посмотрел прямо в глаза Бри. Девушка испуганно отпрянула от окна и, не удержав равновесия, плюхнулась на землю. Быстро подскочив, она кинулась наутек. Взгляд Гвена сверлил лопатки, подстегивая, подгоняя вперед.

Бред, с испугу Бри почудилось, будто глаза ректора светились. Но одно она знала точно: господин Лабриан по головке не погладит. Но на улице темно, ректор вряд ли сумел ее толком рассмотреть. Раз так, если ее не поймают, девушке ничего не грозит. Она малодушно подумала, что подозрение в первую очередь падет на однокурсниц Кей.

Сердце выпрыгивало из клетки ребер, легкие болели, когда Британи добралась до погнутого прута. Она запоздало вспомнила, что оставила розы под окном. Кто-то мог вспомнить, как Бри шагала с ними из садов. «Да ну, — успокоила себя девушка, — меня никто не запомнил. Какое всем дело до Мышки, когда рядом красотка, а впереди попойка с друзьями». Платье у нее неброское, немодное, прическа тоже, ни макияжа, ни манящей походки — такая рядом стоять будет, не сразу заметят.

Кое-как приведя дыхание в порядок, Бри прислушалась: тихо. Но ректор — мастер иллюзий, недаром профессор, нельзя расслабляться. И девушка протиснулась в дыру, с облегчением оставив лазаретный садик за спиной.

Когда раскрасневшаяся Британи вернулась в общежитие, час отбоя давно миновал, пришлось выслушать нудную нотацию от консьержки.

— Смотри, — предупредила она, недовольная тем, что ее выдернули из кровати, — в последний раз отпираю! В следующий раз на улице ночевать будешь или там, откуда пришла.

В любой другой ситуации Бри бы возмутилась. Решить, будто она!.. Но сегодня девушка лишь кивнула и, низко опустив голову, скользнула внутрь. Пусть лучше думают, что она гулящая, чем признаться… Хотя, в чем, собственно? Формально Британи не совершила преступления, отделалась бы легким выговором за ночные прогулки, но что-то подсказывало, ректору лучше не знать, кто застал его у постели Кей.

Софа еще не спала и при стуке двери подняла голову, оторвавшись от чтения. Потертый корешок сообщал, что соседка увлекалась не только учебной литературой.

— Хорошо время провела? — София потянулась и засунула книгу под подушку. — Что-то плохо выглядишь для свидания, — нахмурилась она. — Брось его и не бери в голову?

Рассказывать или нет?

Ополоснув лицо, Британи решила, что ей таки нужен взгляд со стороны.

— Я в лечебное крыло ходила, — присев рядом с кроватью соседки, призналась она. — И кое-что видела.

Прикусив губу, Бри замолчала. Глупости все, игра воображения.

— Ну, не томи!

Софа села и скрестила руки на груди.

— Тебя в разведку надо, — хмуро заметила она. — Там молчунов ценят.

Британи вздохнула, сначала один раз, потом второй, сцепила пальцы и решилась. Если она не расскажет, то не заснет.

— Я ходила проведать одну девушку… Кто-то погрузил ее в летаргический сон. Ты еще не приехала, когда все случилось, а я сидела рядом… когда ритуал проводили. Вернее, мы играли в спиритический сеанс, а она вдруг застыла.

Собственные слова казались Бри детским лепетом. Софа тоже хмурилась и ничего не понимала.

— Да говори толком! — прикрикнула она. — Ты еще хуже учебника по некромантии.

— А ты его читала? — ужаснулась Британи.

Соседка кашлянула, ковырнула пальцем одеяло и неохотно призналась:

— Случайно. Стащила у кузена, но ничего не поняла.

Бри окинула Софу неверующим взглядом. Та возмутилась и эмоционально заверила, что со смертью не связывается и другим не советует.

Немного успокоившись, Британи продолжила и более-менее связно описала предысторию своего похода и действия ректора в палате Кей.

— Зеленый — это хорошо. — София глубокомысленно почесала подбородок. Она важно раздула щеки, будто уже стала профессоршей. — Зеленый — цвет жизни. Вот если бы черный, тогда бы он ее убивал.

— Типун тебе на язык! — всплеснула руками девушка.

Какая же она глупая, ректор лечил Кей, а Бри нафантазировала всякого. Золотистые частички — тоже, наверное, хорошо. Только почему-то поток шел от Кей к Гвену, а не наоборот. Но Британи ничего не смыслила в магии, за исключением собственной, стихийной. Уточнять у Софы она тоже не стала. При всей своей важности соседка знала не большее ее.