Мужчина кивнул. Быстро же здесь распространяются сведения. Он приготовился к тому, что скажет эта волчица.

— Ладно. Идем, познакомлю для начала со своей семьей.

Она взяла его под руку, демонстрируя дружественные намерения и показала вперед.

— Обычно оборотни ходят в «Конуру», но тебе сегодня там не стоит показываться. Для начала лучше познакомься с городом.

Ник кивнул. Девчонка поняла его.

Она и правда выполнила то, что нужно: рассказала все о стае и о тех оборотнях из других городов, что показывались в Мунтауне, периодически внося разлад и провоцируя бойни. За два месяца — столько времени стая существовала без вожака — в городе погибло восемнадцать волков. Они грызлись между собой, как бешенные псы, и никто не мог вмешаться и нагнуть их своей волей.

Ник видел: стае отчаянно не хватало альфы. При этом волки делали вид, что все в порядке и не хотели допустить прихода незнакомого волка в стаю.

Одного оборотня — сына альфы соседней стаи — забили в кровавой драке в лесу буквально на прошлой неделе, и Кира (так звали оборотницу, что привела его в свой дом), упрямо предрекала, что скоро сюда придут волки-солдаты и отомстят за своего сородича.

Ник качал головой: она была права, очень права.

Как только за окном разгорелся день, он оставил номер своего сотового телефона и вышел на улицу.

— Ник? — как твои дела? Устроился? — спросила трубка голосом отца.

— Твоими молитвами, — хмыкнул Ник в ответ.

— Как тебе город?

— Приехал только что, думал переждать полнолуние в лесу, не вышло.

— Будь осторожен! — отец увеличил давление в голосе, и у Ника волоски встали дыбом: обычная реакция на слова главного в стае. — И не опозорь семью.

Ник улыбнулся широко, от души, обнажив ровные белые зубы:

— Уже весь город в курсе, что Герра здесь.

— Отлично. — Отец отключил связь.

Мужчина положил телефон в карман куртки и прошел вперед. Пройдя несколько метров, он понял, что за ним следует хвост. Вся эта история будоражила кровь. Неизвестность, непонятные знаки, подвешенное состояние, — прежде казалось, что все это не для него, но, оказывается, есть какая-то своя прелесть в том, когда ты и охотник, и жертва, которую загоняет хищник.

Ник — последний ребенок в семье, и потому ему всегда, как говорили братья, «доставалась лучшая кость». Его никогда не отправляли на задания, подобные этому, он прежде не принимал участие в больших войнах не на жизнь, а на смерть, и сейчас ощущал на себе все оттенки свободы.

Он понял, для чего отец отправил его сюда, в Мунтаун, одного. Ник должен был сделать выбор: проявить себя или решить, что еще не время. Это как испытательный круг, в который сбрасывают щенков — они дерутся и барахтаются, но продолжают борьбу. Смирившихся выводят из круга, и запускают их туда по прошествии большого количества времени, когда они подрастут. Но если и тогда ничего не выходит, становится понятно: они

— самые слабые волки в стае, со всеми вытекающими последствиями.

Это был первый круг Ника.

Но мужчина уже принял решение еще до того, как оказаться в Мунтауне. Он собирался неплохо провести здесь время, выгулять своего волка, проверить его границы, только и всего. Он и без того сделал слишком большой подарок своей стае, даже слишком царский…

— Что насчет убийства? — покачивая своими кудряшками, спросила весело Салли.

— Никаких убийств, никаких, — требовательно повторила Эшли уже в который раз. Она попробовала оттянуть книзу край майки, расшитой светящимися пайетками, как дискобол, но безуспешно — майка никак не собиралась становиться платьем даже при таких регулярных усилиях.

Салли, сама облаченная в красивое платье — бандаж красивого сливового цвета, которое подчеркивало ее белоснежные кудряшки самым наилучшим образом, только подсмеивалась над жалкими попытками подруги казаться представительнее в одежде, которая могла подойти только подростку. Шубки обеих девушек были расстегнуты, являя беззвездной ночи все великолепие подготовки двух девушек к вечеру.

— Кроме одного, вообще-то, — задумчиво протянула Эшли своими губами, ярко напомаженными искрящимся блеском. — Мне нужно будет пристукнуть одну симпатичную мамашку двоих детей.

— За что это? — Салли округлила густо подведенные бирюзовые глаза, выражая удивление.

— За то, что ты разодела меня в эти нелепые шмотки!

Салли ответила смехом. Она подхватила подругу под руку и поцокала по тротуару, увлекая девушку за собой от машины прямо ко входу в танцевальный клуб, возле которого уже змеилась разномастная очередь.

— Эти нелепые шмотки, — она вытянула два пальца вверх, взяв в кавычки сказанное слово. — Помогут хорошо провести твои два последних выходных так, как тебе нужно. Без мужиков, без стенаний, без бывших, настоящих и будущих.