— Почти.

— Эй, иди ко мне, вот так. — Мирон и Балид стаскивают с Брютая и поднимают меня. — Тебе надо постоять самой, иначе победу не засчитают. Хорошо? — Я киваю Мирону и делаю шаг в сторону, при этом молясь, чтобы не свалиться и не опозорить мастера. Он мне этого не простит.

Долгие несколько минут на ринг идёт судья, объявляет меня победительницей, озвучивает какие-то цифры, которые я плохо воспринимаю (если важно, капитан потом расскажет, если нет, то я все равно не могу сейчас что-то осмысливать). Когда меня наконец отпускают, я поворачиваюсь на голос мастера, потому что в глазах темнеет и ориентироваться все трудней.

Шаг, второй, третий, кто-то хватает за руку и помогает выбраться из этой канатной ловушки.

Сначала мы быстро идём, потом меня берет на руки и несут, кажется, еще быстрей.

— Манка! Манка! — У меня слуховые галлюцинации? Я уверена, что слышу то дурацкое имя из дома графа. Но как? Кто?

Все стихает за закрытой дверью. Блаженная тишина позволяет расслабиться и выдохнуть спокойно.

— Эй, Маша, что с тобой? Ты меня слышишь? Узнаешь?

— Мирош, я тебя по стальной хватке узнала. Только я ничего не вижу. Позови мастера. — Очень трудно делать вид, что все в порядке, когда ничего не видишь. Но у меня болит, кажется, каждый сантиметр тела, поэтому лежу и не дергаюсь.

— Сейчас! Подожди минутку. Полежи тут. Ты умница!

Лёгкое касание губ ангела, и он срывается за мастером.

Пока никого нет, можно расслабиться и немного постигать от боли.

Только за своими подвываниями я не услышала, как открылась дверь.

— Манка, это правда ты?

Я замерла, боясь поверить в то, что прошлое настигло так быстро. Голос… Знакомый. Но на сто процентов не уверена.

— Ты не немая? — Вроде спросил, а вроде и констатировал факт. — Мы думали, ты умерла…

— Вообще-то меня убили.

Ой, ну, а что? Я столько лет молчала. А тут такая возможность высказать претензии. Димитрий, а если я не ошиблась, это именно он, тоже отчасти виноват. Хотя… Не виноват конечно. Но так хочется обвинить кого-то, кто может выслушать и не сможет ничего сделать.

— Убили? Но кто? Граф сказал, ты упала с лестницы. Он даже так переживал, что разрешил похоронить тебя в его семейном склепе.

— Ага, на семейном кладбище. Я со всеми успела познакомиться. — Яд в моём голосе мог убивать. Нахлынули воспоминания. Те ужасные часы или дни в темноте, без возможности даже вдохнуть полной грудью. Постоянная паника на грани истерики. Страх… А он тут о великом поступке говорит. — Как ты тут оказался?

— С друзьями пришёл. Увидел тебя, думал крыша едет. Но нет, это ты. Ты стала очень красивой. — Не успела осмыслить этот его выпад про красивую, как дверь снова хлопнула, на этот раз громко, уверенно. Фрол или Балид?

— Кхм-кхм. Молодой человек, вы как сюда попали? — В голосе брата было столько тревоги, надеюсь, за меня, что вся злость моментально прошла, и я поспешила успокоить его.

— Фрол, это… Димитрий.

— Кто? — Последовала короткая пауза, после чего, не дожидаясь ответа, мужчина продолжил. — Так, мне все равно. Девушке надо отдохнуть, а вам лучше покинуть эту комнату.

— Хорошо. Но я вернусь.

То ли пообещал, то ли поугрожал молодой человек.

— Ты как себя чувствуешь? — Кровать рядом слегка проснулась, и я ощутила брата, севшего рядом со мной.

— Да на самом деле не хуже, чем обычно. Только вот не вижу ничего.

— Ну, могу сказать, выглядишь ты помятой. А глаза. Сейчас проверю. Не двигайся.

По лицу разлилось тепло, обволакивающее каждую клеточку. Фрол молчал недолго, но боль в головной части за это время успела пройти.

— Ничего страшного. Просто слишком сильно приложилась головой. Это временно. К вечеру пройдёт. Ты не хочешь прогуляться? У тебя выходной. Мастер разрешил, с Мироном я договорился. Он сказал, что если не верну тебя через три часа, он лично меня убьет. И знаешь, я ему поверил.

Молодой человек рассмеялся, но я знаю, точно убьёт.

— Пошли. Я в городе была со счёту раз.

Уже через полчаса я умытая и переодетая (все благодаря братишке) выходила из клуба, глубоко вдыхая чистый свободный воздух.

Полгода пролетели незаметно. Каждый день меня бьют и я бью. Меня часто морят голодом. Еще чаще заставляют почувствовать себя ничтожеством. Но все это лучше, чем роль безвольной служанки или подушки для битья для сумасшедшего хозяина.

Здесь я научилась не бояться. Не бояться проиграть. А это очень важно. По-настоящему важно и ценно. Раньше мои проигрыши означали конец. Конец жизни в доме графа, конец жизни в принципе, конец доверию со стороны хозяина. А сейчас проигрыш — это всего лишь начало новой попытки, ну иногда это еще и подзатыльник от капитана или мастера, но это реже.

И все равно я живу почти взаперти. Это угнетает. Давит.

Сейчас, передвигаясь фактически наощупь, полностью полагаясь на брата, я поняла, что ради этого свободного глотка свободного воздуха и стоит бороться дальше. Люди приходят в нашу жизнь и уходят, а свобода… Она либо есть, либо ее нет. Нельзя быть зависимым наполовину. Нельзя быть свободным чуть-чуть.

Кстати о людях. Зачем приходил Димитрий? В том, что это он, я не сомневаюсь. Не так уж много времени прошло. Около четырёх лет. Плюс-минус.