В день нашей встречи я о нем даже не думала. Мы гуляли с Фролом по прекрасной набережной. Широкая река была спокойна, ее не волновали мелкие проблемы людишек, не ценящих спокойствие и свободу. Я любовалась этой рекой, даже не пытаясь узнать ее название. Вряд ли запомню. А так я просто смотрела и думала, что хочу быть такой же — спокойной, уравновешенной, стойкой. А в тот момент я сама себе больше напоминала мелкий ручеек, реагирующий на любой, даже самый мелкий и незначительный, камешек.

Фрол рассказывал истории из своего детства, как он однажды потерялся и три или четыре дня блудил по улицам города и нашли его совсем случайно, как после этого его никуда не пускали целых два года (только возле клуба иногда с кем-то из тех, кому доверял Сишод). Рассказывал о том, что почти женился несколько дет назад, но невеста сбежала с каким-то богатым стариком.

Фрол в тот вечер говорил много, а я любовалась рекой. Потому что пока мы шли до нее, я думала, что придётся только слушать. Но нет. Мне повезло и зрение восстановилось очень вовремя.

А на следующий день мастер Владлен сказал, что возле главного входа меня ждут.

Все удивились, но промолчали.

У входа меня ждал Димитрий.

— Как ты? — Парень был взволнован настолько, что даже не поздоровался.

— И тебе привет. — Я была не настроена на долгие разговоры, но молодой человек сумел меня удивить.

— Привет, конечно. Просто я волновался. Вчера я тебя не смог дождаться, меня выгнали. Как тебя зовут? Ведь тогда ты назвала не своё имя?

— Маша.

— Маша. Интересное имя. Послушай, все думают, что ты умерла. Как ты выжила?

— Я не хочу сейчас об этом говорить. Ты только за этим здесь?

— Да, то есть нет, конечно нет. Я хотел сказать, что ты мне понравилась. Давно. Еще в доме графа. Но тогда мы оба были слишком малы, чтобы думать о чем-то подобном. А потом ты пропала и я места себе не находил. Очень жалел о том, что ты так и не узнала ничего. Понимаешь? Не понимаешь? — Вообще-то я ничего не понимала, но вставить хоь слово не было возможности, поэтому я только молчала. — Я и сам до конца себя не понимал, пока вчера не увидел тебя на ринге. Я рвал и метал, мне хотелось выскочить и забрать тебя. Но меня не пускали. Я хочу, чтобы ты ушла отсюда. Со мной. Я уже все продумал. Мы поженимся. Будем жить в городе, а графу ничего не скажем; через пару лет и маму заберем от графа. Хватит ей работать на него. У меня уже есть свой дом, я неплохо зарабатываю. Ты же поедешь со мной?

И вот когда наконец поток речи кончился, я смогла выдохнуть. Оказывается я все время его монолога просто стояла и не дышала. Его слова были каким-то молотом, что били по мне, словно я разом стала наковальней.

— У меня тренировка, мне пора. Потом поговорим.

Ну да, я банально сбежала тогда от него. Но, честное слово, я растерялась. Вообще не понимала, чего он собственно хочет? Ни о какой любви и речи не шло. Ни на секунду не поверила в его какую-то окрыляющую симпатию. Да и вообще, у меня Мирон есть, зачем мне этот парень? Ну да, он помогал мне в далёком детстве залечивать раны на спине, но он же меня и унижал, и оскорблял. Он жаловался на меня и требовал выгнать. Я ничего не забыла. И даже мнимая забота не перевешивала всех детских обид.

Вот только зернышко сомнений все же успело засесть глубоко в душе, пробивая себе дорогу к самому моему мозгу.

Я стала думать, думать и передумывать. Может быть вот оно: дом, семья, деньги. Свобода. Или это не свобода?

Вот человек, который все продумал, решил и не стал тянуть с какими-то ухаживаниями. Может быть так и надо? Может быть вот он, идеал?

В один момент мне казалось, что да, надо соглашаться. И больше забот не будет. Буду жить в своё удовольствие. Постоять за себя я теперь смогу. А что еще надо для счастья?

Но в другой момент я говорила себе "Стоп! Тебе всего пятнадцать лет! Куда ты летишь?!".

Мысли крутились, вращались, мешались и перемешивались…

Димитрий стал приходить на все мои бои, стал приходить по вечерам. А я почему-то не могла найти в себе сил сказать ему, чтобы он больше не появлялся.

Мне стало нравиться с ним говорить. Просто говорить о его маме, о девчонках, что работали со мной, о его учёбе и работе, о моих успехах и неудачах в Кардасе. О себе я старалась не говорить ничего, что выходило за рамки "Боец Кардаса", а он и не настаивал. И за это я тоже была ему признательна.

Мирон злился, но молчал, позволяя мне самой решить, что мне нужно. Он мне доверял. Дурной… Как можно доверять такие вопросы какой-то соплячке с неуравновешенной психикой?

И вот после очередной почти душевной беседы Мирон не выдержал и предложил мне наконец выбрать, кто останется рядом, он или Димитрий. И я опять сбежала. Не смогла выбрать. Ведь выбрать одного-значит потерять другого. А в тот момент не получалось представить жизнь без кого-то из этих двоих.

Ну мы и поругались. Больно и обидно… Ночевала я тогда впервые в спортивном зале. Не нашла сил вернуться в комнату и смотреть в глаза моему красноволосому ангелу.