— Я не стану спать со злым братом Нармера. — Я сдала ещё одну карту из колоды на длинный обеденный стол.

— Что? Я думаю, вампиры в трико выглядят сексуально. — «Я» взяла карту и нахмурилась. — Напоминает чоризо. А кто может устоять перед мясом? Ням.

— Я могу. Ты понимаешь, что не вдохновляешь меня продолжать спасать мир?

Она принялась покусывать большой палец. Значит, карты у неё фуфло. Боги, какой из меня хреновый игрок в покер. Удивительно, учитывая, что моя стая, она же «мёртвые», весь день играла со мной в покер.

— Почему я не могу вдохновить тебя? — пробормотала она, поправляя лямку балетной пачки.

— Потому что ты сумасшедшая. На тебя особо не станешь рассчитывать. — Иногда она будила меня, крича, что я горю. А иногда, как разразиться истерическим хохотом, глядя воображаемые повторы сериала под названием «Лодка любви».

— Сумасшедшая? Я? — Она переложила карты. — Проклятие. У меня ничего нет. Пересдай. — Она бросила карты на стол. — Да. Наверное, так оно и есть. Но думаю, что твоя лодка уже много веков назад тоже уплыла в Психотаун.

Возможно. С течением времени я всё больше отдалялась от реальности. Всё равно, она постоянно меняется.

— У меня хорошее оправдание, — заметила я. — Посмотри, с кем я провожу время.

— С собой, — сухо ответила она. — Ты проводишь время сама с собой. Кстати, разве тебе не пора собираться? Нам нужно найти пару, и здесь почти всё закончилось.

— Мы только приехали в Испанию, — простонала я. Почти четыре тысячелетия я только и делала, что сеяла хаос, провоцировала беды, разрушала человеческие жизни… и всё во имя спасения человечества, разумеется. В конце концов, как бы я ни старалась, «Я» всё равно приходила каждый день, напоминая, что я не изменила будущее. Я уже начала думать, что мне это никогда не удастся — Я решила, что не уйду из этого дома, пока не получим ещё один знак от Вселенной.

— С кем ты разговариваешь? — раздался сзади низкий голос.

Я повернулась. Нармер, одетый в чёрные кожаные штаны и белую рубашку с пышными рукавами, стоял в углу.

— Ты мерзкий сукин сын… Убирайся! — Чёрт возьми, я выплатила долг за этот хаотичный план. Оставила Нармера, его братьев и сестёр в живых. Вампиры, так они в итоге назвали свой вид, свирепствовали в мире, в частности Обскурос, которые оказались самыми злыми и намеревались поработить человечество. И всё благодаря мне.

Нармер поднял руки.

— Подожди. Я прошу лишь выслушать меня, — сказал он, опустив подбородок и глядя мне прямо в глаза. Боги, его тёмные глаза продолжали действовать на меня. Проснулось желание выцарапать их.

— Не убивай его, Симил, — сказала «Я». Естественно, Нармер не мог ни видеть, ни слышать её.

— Заткни свой хлебальник, — сказала я ей. Нармер выгнул бровь.

— Я не знаком с термином «хлебальник».

— Я не с тобой разговариваю, убийца единорогов! — Я сплюнула и повернулась ко «Мне». — Ты молчи, поняла? Ни писка. Мне всё равно, даже если мы все умрём.

«Я» пожала плечами, а затем изобразила, что закрыла на молнию рот и выбросила ключ.

Я глубоко вздохнула и снова повернулась к Нармеру.

— Что ты здесь делаешь?

Он вздёрнул подбородок.

— Пришёл извиниться.

Я расхохоталась. Как ни странно, «Я» тоже. По крайней мере, в этом мы похожи. Я хлопнула себя по колену.

— Забавно, здоровяк, но думаю, что этот верблюд покинул песчаную дюну четыре тысячи семьсот лет назад, когда ты убил Минки и обезглавил меня.

Его взгляд стал жёстким и холодным.

— Я вёл себя позорно. Этому нет оправдания. — Всё ещё высоко держа подбородок, он опустился на колени. — Я тысячи лет искал ответы — кто я, как был создан, почему независимо от того, со сколькими женщинами сплю или пью из них, чувствую себя опустошённым.

— Превосходно! Тогда моё желание увидеть, как ты будешь страдать вечно, исполнилось. Наконец, Вселенная дала мне что-то.

— Знаю, что ты презираешь меня, — сказал он. — Но позволь заверить, что это чувство взаимно.

— Тогда какого чёрта ты здесь стоишь на коленях и просишь прощения? — прорычала я.

Он откашлялся.

— Хотя мой желудок сжимается от отвращения при этой мысли, я верю, что… вероятно…

— Что, грязный, клыкастый фараон?

— Вероятно, я никогда так и не забуду тебя. — Он сглотнул. — Я прошу дать мне тридцать дней, чтобы узнать правду, и если я прав, помочь мне найти способ снять проклятие.

Ну и осёл! Этот монстр разбил мне сердце, а теперь хочет, чтобы я помогла ему понять, любит ли он меня, а потом помогла разлюбить?