Сжав еще раз на счастье руку Саре, Лукас подвинул девушке стул и сел рядом, прямо напротив Ральфа.

Появился официант и наполнил вином стаканы гостей. Лукас заметил, что Сара наблюдает за ним. Точно так же и он когда-то наблюдал за Ральфом, глядя, какую вилку или ложку тот берет, приступая к очередному блюду.

Первый глоток сухого вина оставил на беспечном лице Сары выражение испуга наверняка мать строго запрещала ей употреблять алкогольные напитки. Однако постепенно девушка расслабилась и завязала непринужденный разговор с сидевшей рядом Линдой. Впрочем, говорила она исключительно о потрясающих кушаньях, поданных сегодня к столу. Она, конечно, впервые ела подобное.

Лукасу тоже обед показался сегодня необыкновенным. Как и вся обстановка Загородного клуба. Фаршированные грибы, осетрина с укропным соусом, свежая спаржа, разнообразные вина, каждое из которых обладало нежным и тонким вкусом, которого он раньше не замечал.

Даже мягкая джазовая мелодия звучала для него, словно концерт Бетховена.

Лукас понял — это из-за Сары. Девушка действовала на него как наркотик. Рушились скрепы, сжимавшие душу, мир становился ярким и праздничным.

Официант поставил перед Сарой две порции десерта.

— Твое любимое, — ненавязчиво намекнул Лукас. — Двойная порция шоколадного суфле с шоколадно-ромовым кремом.

— Выглядит аппетитно, — отозвалась девушка.

Теперь главное, чтобы у нее не оказалось аллергии на шоколад.

— О, Боже мой! Это самое восхитительное, что я когда-либо пробовала! — Сара закрыла глаза, словно в экстазе.

Еще одно поразительное сходство с Эналайз.

Как могут два человека быть так похожи и так непохожи друг на друга? Почему эти две женщины вызывали в нем совершенно разные чувства? Сара ела свой десерт с таким же наслаждением, что и Эналайз, но губы и подбородок у нее двигались чувственно, превращая процесс поглощения пищи в эротическое действие. Лукас машинально сглотнул. Невыносимо захотелось поцеловать ее снова, почувствовать вкус шоколада у нее на губах и языке, ощутить, как страстно эти губы отвечают на его поцелуй.

Сара доела суфле и откинулась на спинку стула. Глаза у нее блестели, на губах играла довольная улыбка.

— Это бесподобно! Намного вкуснее шоколадного печенья и бутербродов с болонской копченой колбасой.

Лукас подумал, что если насчет шоколадного печенья еще можно было сомневаться, то бутербродов с болонской колбасой Эналайз точно никогда не ела.

Сара оглянулась вокруг.

— А он собирается есть?

Лукас окинул взглядом присутствующих.

— Кто?

— Пианист.

— Думаю, да. Когда уйдет отсюда.

— Он будет есть то же самое, что и мы?

— Я не знаю, но, возможно, и нет.

— Но ведь это ужасно. Он сидит здесь, смотрит, как мы это все едим, вдыхает аромат этой великолепной пищи, а потом идет домой, чтобы есть бутерброды с копченой колбасой.

Лукас никогда прежде не задумывался об этом, но Сара была права. Он подозвал официанта.

— Пожалуйста, проследите, чтобы пианиста угостили тем же, что и нас, и запишите это на мой счет.

— Обязательно, сэр, — учтиво ответил официант.

Его просьба не вызвала ни единого вопроса. Да, его уважали в Бриар-Крикс. Он проделал длинный и тяжелый путь, чтобы достигнуть нынешнего положения, и все равно иногда Лукас чувствовал, что стоит ему сделать один неверный шаг, и все тут же отвернутся от него.

Но он не сделает этого шага.

Сара положила свою мягкую ладонь ему на руку.

— Спасибо, — прошептала она. И в один миг мир вокруг изменился. Больше ничего не имело значения, кроме счастья в этих зеленых глазах.

В конце обеда подали шампанское. Ральф встал и поднял бокал.

— Никогда еще эта избитая фраза не звучала так правдоподобно. Клер и я не теряем дочь, мы приобретаем сына. Я хочу предложить тост. За нашу дочь, за Эналайз! За свет нашей жизни, за ту, которая сводит нас с ума и делает благоразумными, старит нас и оставляет молодыми, за девушку, которая сделала нашу жизнь действительно стоящей! За Лукаса, моего будущего зятя, коллегу и лучшего приятеля, но самого никудышного игрока в гольф. Будьте всегда такими же счастливыми, какими вы сделали меня и Клер. И, Лукас, пусть твоя игра в гольф остается такой же отвратительной, как сейчас, живи всегда в своем доме, построенном в стиле ранчо, чтобы Эналайз не могла скатываться с перил.

За столом засмеялись и выпили за жениха и невесту.

Лукас поставил свой бокал и повернулся к Саре, чтобы посмотреть, как она справилась с ситуацией.

Как оказалось, намного лучше, чем он мог предположить. Девушка улыбалась, у нее в глазах плясали веселые огоньки, а ее стакан был наполовину пуст. Тут поднялась Линда, подружка невесты. Ее тост закончился просьбой к Эналайз спеть что-нибудь.

— О нет, я не могу, — запротестовала Сара, но за столом уже раздались крики и аплодисменты.