– Да, отец! Больше всего на свете. Скажи, что я должен для этого сделать? – Встрепенулся Роман.

Константин переглянулся с патриархом.

– Есть два условия сын, начал неторопливо Константин. – Во-первых, ты должен будешь половину своего времени проводить со мной, присутствуя на всех официальных торжествах и приемах, в том числе сопровождая меня в поездках по стране.

– Согласен! – Взвился от радости Роман.

– Не перебивай, государя, – с ухмылкой глядя на радость любимого сына продолжил Константин. – И второе. До дня свадьбы, Анастасия должна будет провести в резиденции у патриарха. – Твердо сказал Константин. – Никаких выступлений, никаких театров. Только молитвы, покаяние и изучение законов Божьих.

– Есть у меня благочестивейший монах Полиевкт, на которого я возложил обязанность проповедовать Слово Божие в храме Святой Софии. Обычно дважды в неделю, но иногда ежедневно, он проповедует, при стечении народа потрясая сердца слушателей. Вот ему-то я и поручу взять мою гостью на попечение, – с умильной улыбкой сказал Феофилакт, радуясь в душе, что хоть ненадолго избавится от своего Цербера.– Это будет полезно им обоим.

Я наслышан о представлениях, исполняемых в деревенских церквах Сирии и Верхней Армении. Там, где священников видят реже, чем мимосов. Посмотрим, так ли талантлива в постановках литургических представлений дочь, как ее мать. Со своей стороны Полиевкт преподаст ей наставления о церковном уставе, о молитве, посте, милостыне, о сохранении чистоты душевной и телесной.

– Прекрасно, отец Феофилакт, – одобрил патриарха Константин. – Главное, что ты Роман не должен видеться с ней до проведения обряда венчания.

– Согласен, – с унылым видом ответил Роман.

Минул месяц. В Вербное воскресенье Царский город потрясла литургическая драма, разыгранная в храме Святой Софии. После вечерней службы там было разыгран Страшный, или как говорили в простонародье, последний суд.

Просцениум-амвон служил в храме местом сцены, которое изображал «грешную землю», а алтарь за закрытым занавесом – рай на небе.

Действующими лицами этой литургической драмы выступали: Христос, роль которого исполнил пресвитер Полиевкт, и народ, который изображался хором дьячков со священником во главе. Священник исполнял роль корифея хора.

Сотни верующих собрались на площади возле храма. Некоторым посчастливилось попасть внутрь. А те, которым не посчастливилось, жадно ловили слова добровольных рассказчиков, описывающих сцены происходящее в храме.

Гомон на площади стих, когда священник в полном облачении, с серебряным крестом в руке, на просцениуме преклонил колена перед закрытым занавесом и стал «молить с плачем». Он обращался к богу, слезно-молящим голосом взывая: «Милосердия двери отверзи нам!». В благоговейной тишине священник несколько раз ударил серебряным крестом по деревянному помосту, как бы стуча в двери рая.

В ответ второй исполнитель сольной партии литургической драмы, пресвитер Полиевкт, стоящий в алтаре за закрытым занавесом, грозно спросил: «Кто стучит во врата рая? Через врата господни проходят только праведники».

Священник с просцениума стал громко возражать, что не только праведники могут войти в рай, но и грешники, если они исповедались, причастились, замолили свои грехи и тем самым, мол, заслужили прощение.

Так они препирались и обменивались репликами некоторое время, пока в действие не вступил хор дьячков. Своим пением они изображали «мольбу народа о милосердии божьем».

Тогда в ответ из-за занавеса снова возвестил Полиевкт, что «трубы грозного бога громогласно взывают: се грядет жених, спешите ему навстречу!». Священник с просцениума слезно отвечал, что он и его «дети, которых дал господь», «жаждут лицезреть Христа и услышать благостный голос его».

Зрители внутри храма присоединились к мольбам священника: «Милосердия двери отверзи нам!». Эти слова подхватили на площади и вскоре все собравшиеся в едином порыве скандировали эту мольбу.

Вся эта тщательно разученная и гладко разыгранная сцена рассчитана была на то, чтобы подготовить аудиторию к дальнейшему театрально-эффектному зрелищу. Произносимые «слезножалобными голосами» мольбы оказались услышанными на небе. На просцениуме занавес раскрылся, и перед собравшимися в храме предстало яркое зрелище «рая», озаренного светом бесчисленных свечей, украшенного переливающимися в огнях драгоценными камнями, золотом и серебром. Святая София наполнилась благоуханием ладана, так же как в свое время античные театры наполнялись ароматами воскуриваемых благовоний.

Постановка имела в столице громкий успех. Феофилакт навестив Багрянородного базилевса в царском дворце не мог сдержать похвальных слов.

– Государь! Ты не ошибся! Эта девочка действительно талантлива. Представление имело огромный успех. Площадь перед Святой Софией не могла вместить всех желающих. Слух о чудесном представлении разлетелся мгновенно по всем окрестностям. Посмотреть на воссозданный «рай на земле» стремились и городской охлос, и жители предместий и гости из других земель, – восторженно рассказывал патриарх басилевсу. – Следующий шаг – это постановка Пасхальных мистерий, успешно принятых паствой в портовом городишке Гитио.