— А ловко она увернулась — с улыбкой сказал старший мальчишка — Я только ойкнуть успел! Она быстрая, как муха!

— Чо это… как муха?! — обиделась Диана — Вот, еще и мухой назвал!

— Да я в хорошем смысле! — покраснел мальчишка — Муху поймать нельзя, какая она шустрая! Вот и ты такая!

— Скажи спасибо, она тебе не врезала! — строго сказала Уна, обращаясь к всхлипывающему Думеру — Я ей запретила кого-либо обижать! Она маленькая, а кулачок у нее знаешь, какой сильный? Хорошо, что не знаешь… Ладно, прощаем его! Прощаем, Диана?

— Нет! — мрачно сказала Диана — Пусть сам просит прощения! Что это за мужчина, за которого бабушка извиняется?! И он тебя оскорбил, про тебя гадости говорил! Называл сумасшедшей! Не извиняю его! И не лечи его, мамочка! Плохих людей не надо лечить!

Кормак крякнул, и покивал каким-то своим мыслям. Потому вздохнул и с усмешкой сказал:

— Да, вся в свою маму! Вот теперь я верю, что это твоя дочка! И кстати — вы с ней очень похожи!

— Как и положено маме и дочке! — усмехнулась мама, и Диане стало очень приятно. Она уже давно не считала ТУ маму своей родной. Диана теперь верила, что ЭТА мама ее родная, настоящая мама! И люди это заметили! Они похожи с мамочкой!

— Ты слышал, Думер? — пророкотал хозяин дома — Что скажешь?

— Я… я прошу прощения… — выдавил из себя мальчишка — Прости меня! (он посмотрел на Диану) Прости, лекарка Уна! Я не знаю, что на меня нашло… простите! Я не хотел вас обидеть! Просто вгорячах вырвалось!

— Он еще сказал, что подсматривал, как ты, мамочка, голой по комнате скакала! И по лужайке! — мстительно добавила Диана, ничуть не удовлетворенная позором негодяя. На мамочку покусился! На святое!

***

Уна поджала губы и промолчала, а хозяин дома свел брови и мрачно спросил:

— На самом деле подсматривал?

— Нет! — еле слышным голосом сказал Думер — Ребята рассказывали! Парни ходили подсматривать! А потом рассказали своим! А парнишка один слышал! И мне рассказал!

— А ты тут же все и вывалил… — вздохнул Кормак — Как помои из бадейки! Ах, дурак ты, дурак… Стыдно. Извини, Уна, за такой… хм-м… неприятный случай.

— Ладно, забудем! — буркнула Уна, настроение которой безвозвратно испортилось. Единственное, о чем она сейчас думала — почему Кахир не перехватил тех придурков. Так-то от нее не убудет, если кто-то чужой подсмотрит за ее задницей, но вообще-то неприятно. Чувствуешь себя куском мяса, на который облизываются коты.

— Давай, я его подлечу — предложила она, не испытывая никакого желания лечить поганца. Лучше бы походил с разбитой бровью, может тогда ему в голову начали бы приходить умные мысли!

— Не надо! — отрезал Кормак — Пусть так походит! Ссадина ерундовая, но болезненная. Может так до него дойдет, что гостей обижать нельзя! И вообще людей обижать нельзя! Тех, которые этого не заслужили!

Уна внутренне усмехнулась добавке к нравоучительной проповеди, но все равно одобрила. Да, людей обижать нельзя — кроме тех, кто этого заслуживает.

— Все, вали отсюда, поганец! — громыхнул Кормак — Потом еще поговорим! И ты иди! (старшему внуку)

Мальцов будто ветром сдуло. А хозяйка осталась сидеть, искоса поглядывая на Уну и вроде как не решаясь о чем-то попросить. Кормак же продолжил:

— Кстати, не слышала? На днях труп нашли без головы, совсем недалеко от тебя. Часах в двух ходьбы. Опознали — по татуировке. Шелег это был, тот, что ушел пять лет назад. Я слышал про него, что он якобы подался в охранники караванов, но еще был слушок — вроде как видели его среди разбойников. Была на тракте одна банда, но ее разгромили. Так вот среди них видели Шелега.

Уна ничем не показала, что ее рассказанное как-то беспокоит. Плевать ей на шелегов и всех разбойников в мире. Она-то причем?

— Вокруг трупа следы нашли. Вроде как волчьи, но только больше, гораздо больше. Будто волкодав бегал, и не из маленьких. И следы на шее Шелега — как если бы зверь ему глотку перегрыз. А потом дорожка из капель крови — в ту сторону, где твой дом стоит. Вроде как кто-то нес отгрызенную голову. Ты ничего не знаешь о происшествии?

— Что ты хочешь услышать? — прямо спросила Уна, не опуская взгляда под внимательными глазами Главы — Что это я приказала Кахиру убить Шелега? Так я этого не делала! Так что вопрос не ко мне.

— Шелег плохой! — вдруг встрепенулась Диана, и под острым взглядом матери обмякла и спрятала лицо у нее в кофте.

— А ты откуда знаешь, кто такой Шелег? — усмехнулся Кормак, и не дождавшись ответа, вздохнул — Ладно, забыли. Дерьмо он был, а не человек. Разбойник. И тот, кто его убил, оказался большую услугу общине. Только его братья и мать с отцом не должны ничего знать. Иначе будут неприятности. Он хоть и дерьмо, но все-таки родня. Они и так на тебя крысятся за то, что ему пришлось уйти из села. Кстати — вся семейка их такая гнилая… в лицо улыбаются, льстят, а за спиной гадости говорят! Ладно, теперь к делу — а то моя милая вон уже всю скамью проерзала. Дочка у нас пострадала. Взялась, дурочка, щепу колоть, и врезала по ноге. И самое плохое — скрыла! Так и хромала, боялась сказать! Посмотрели — а она себе палец на ноге отрубила, большой палец. А еще — загноилось у нее все. И теперь боимся, что вообще ногу придется отрезать. Посмотришь?