Да, он забрал ее от Андрея Сайкина. Не выдержал. В голосе этого человека сквозила отчаянная беспощадность. А когда Илья увидел неподвижную Лаванду, лежащую, словно груда тряпья, на веранде, он понял, что приехал сюда не зря. Вполне возможно, если бы мужчина не подоспел вовремя, то к утру от девушки остались только воспоминания.

До сих пор его руки помнили ощущение ее обмякшего, и от того потяжелевшего, тела, поникшую голову, спутанные волосы. Илья помнил, как нёс ее от веранды до своей машины. Торопливо, чтобы только поскорее уехать от этого ужасного места как можно дальше.

Всю дорогу до своего коттеджа ехал, то и дело оглядываясь. Тишина позади пугала его. Вдруг она умрет? При мысли об этом мужчина ещё сильнее давил на газ.

Телефон завибрировал на столе. Снова. Он уже пропустил кучу звонков от Насти, от дяди Славы. Что им всем вдруг понадобилось от него?

Илья усмехнулся, вспомнив, что так и не успел объявить об их с Настей помолвке. Мысленно поблагодарил за это небеса. Она не его. Даже прикрывая глаза, Илья не мог представить образ этой девушки. Вместо этого видел яркие синие глаза и белокурые волосы.

Мужчина протянул руку и взял телефон со стола. Паша Воинов.

Нажал на кнопку.

— Ты где, Илюх? Генерал уже поисковую группу направил.

— Тебя, что ли?

— Ну ты пропал вдруг. Дядька твой в панике, Настя рыдает.

— Со мной все в порядке.

— А что же тогда скрываешься?

— Да нет, Паш, я здесь, у себя.

Воинов помолчал.

— А… Аня? Аня с тобой?

— Да.

— Тогда я еду.

Илья хмыкнул. Пусть едет. Заодно и поговорят. Почему они водят его как барана с закрытыми глазами? Илье надо знать всю правду. Он уже вырос и перестал быть маленьким мальчиком.

Мужчина ещё какое-то время сидел, взглядом вперившись в картину напротив. Затем, вздохнув, поднялся с дивана. Он пойдёт к ней. Чего бы это ему ни стоило.

Медленно поднялся по лестнице, некоторое время стоял у двери. Потом повернул ручку и вошёл. Сразу же мелькнула мысль, что в спальне слишком светло, надо занавесить окна. Усмехнулся про себя. Обойдётся. Сел на край кровати. Лаванда лежала тихо, в той самой позе, в которой он ее оставил. Лицо слегка повернуто в сторону. Закрытые веки трепещут. Наверное, снится что-то тревожное. Против воли Илья продолжал смотреть, не в силах отвести от девушки взгляда. В душе была вязкая мешанина. Он ненавидел Лаванду до дрожи и так же сильно любил ее.

Мужчина прикоснулся подушечками пальцев к ее лбу. Ох, она горит. Илья встал и, пройдя в ванную, намочил полотенце.

Надо попросить Пашку купить в аптеке жаропонижающие.

Илья приложил ко лбу девушки прохладное полотенце, провёл по скулам, спустился к шее.

Из слегка приоткрытых губ вырвался болезненный стон. Илья отпрянул. Он не хотел будить Лаванду. Но было уже поздно. Ресницы дрогнули. Илья дёрнулся было, чтобы встать с кровати и уйти, но не успел. Застыл, глядя в её синие, словно подёрнутые дымкой, глаза.

Девушка пошевелила губами, будто пытаясь что-то произнести. Болезненно сморщилась. Ее пальцы вцепились в одеяло.

«Ей больно?»

Она простонала.

Черт. Илья не знал, что предпринять. Что этот урод Сайкин сделал с ней?

— Лаванда… — прошептал, наклоняясь к её лицу. Она снова закрыла глаза. Илье хотелось схватить девушку за плечи и хорошенько встряхнуть. — Где у тебя болит?

И снова с губ сорвался тихий стон.

Наверное, он должен всё-таки осмотреть ее. Вдруг у неё что-то сломано, и тогда Лаванде нужна срочная врачебная помощь.

Илья откинул лёгкое покрывало с девушки, стараясь как можно меньше обращать внимание на дивные формы. Лаванда лежала почти обнаженная. От ее и без того чересчур открытого наряда, остались одни лоскутки, которые практически ничего не прикрывали. На плечах и ключицах красовались свежие фиолетовые кровоподтёки, напоминающие по форме пальцы. Правое колено было разбито в кровь. Илья вдруг понял, что у него трясутся руки. От страха за неё, от бешенства, от боли, которую мужчина чувствовал. Словно это у него были синяки и ссадины.

От прикосновения полотенца к ране девушка вскрикнула, поджала ногу.

— Всё, всё, солнышко, я больше не буду, — бормотал он. — Потерпи чуток.

— Илья? — услышал он. Этот ее голос… И то, как она произносила его имя. От одного этого мужчине хотелось взвыть. Как ясно он помнил их ночи, наполненные любовью. Не обманом. Настоящим чувством.

В груди все сжалось от горечи. Нет, надо взять себя в руки.

— Больно… Переверни меня…

Пальцы Лаванды стиснули его плечо, когда мужчина попытался подхватить ее под попку, чтобы перевернуть. Его ладонь скользнула во что-то липкое и мокрое. С ужасом увидел на своей руке кровь.