Первоначально в Олины планы входило только дойти до соседнего дома, а затем вернуться обратно. «Дуня-Дуня-Дунечка…» — стучало у нее в висках.

Улицы были полупусты, на обочинах таял черный снег.

Оля не замечала, что продолжает идти.

Очнулась она только в каком-то переулке.

Галки кричали над головой пронзительными голосами и прыгали с ветки на ветку. Оля задрала голову и увидела серо-синее небо над головой, по которому плыли золотые облака. «Ненавижу раннюю весну… Она мучительна, и ее надо пережить, как… как насморк!»

Оля повернула обратно.

Большую часть дороги занимала лужа — скользя на подтаявшей ледяной крошке, перемешанной с прошлогодней листвой, Оля семенила вдоль сугробов, стараясь не упасть. «Дуня-Дуня-Дунечка…»

Слезы опять навернулись на глаза.

И в этот момент проходивший мимо человек, тоже старавшийся обойти лужу без ущерба для своей обуви, бесцеремонно толкнул Олю плечом.

— Ой! — сказала Оля, упала на твердый сугроб и боком скатилась на тротуар, прямиком в эту самую лужу.

Она заморгала глазами, прогоняя слезы, и увидела впереди себя спину преспокойно удалявшегося мужчины.

— Хам… — растерянно произнесла Оля, сидя в ледяной жиже.

Мужчина обернулся на миг и ничего не ответил. У него было равнодушное, деловитое лицо.

Чем-то он напоминал Павла с фотографии, которую сегодня показывала Оле Эмма Петровна, — такая же бритая голова. Впрочем, это был довольно распространенный в последнее время тип мужчин — налысо бритых, спортивного вида, хорошо одетых. Конечно, это был не Павел, но Оля восприняла прохожего именно как Павла — негодяя, способного обидеть любого. Родного отца, влюбленную девушку, собственную жену, незнакомую женщину… Все это в один миг пронеслось в Олиной голове.

— Вот хам!.. — удивленно повторила Оля и нашарила рукой комок снега. Произошедшее настолько раздосадовало ее — поэтому единственное, что она могла сейчас сделать, — это бросить вслед мужчине комок снега. Меткостью Оля никогда не отличалась, да она и не собиралась целиться в нахала, сбившего ее с ног. Жест ее носил скорее бессознательный, машинальный характер — когда необходимо сделать хоть что-то.

Но обледенелый снежок звонко поцеловал мужчину в бритый затылок.

— Ого! — удивленно пробормотала Оля.

— Ты!.. — с яростью закричал прохожий, моментально обернувшись. — Метелка крашеная, что ты себе позволяешь?!

Оля хотела сказать, что она вовсе не крашеная, а это ее натуральный цвет волос, но затем поняла, что оправдываться в данной ситуации было бы глупо.

Мужчина решительно двинулся к ней, потирая ушибленный затылок, и явно не для того, чтобы подать руку.

Перепуганная Оля заерзала. Подняться с подтаявшего, скользкого льда было довольно сложно. Она с трудом встала на колени и поползла вперед, купая ладони в колючей холодной грязи.

— Да я тебя… да ты меня… и мать твою… — выкрикивал мужчина, распаляясь.

Оле наконец удалось встать, и она засеменила вперед.

Но мужчина и не думал прекращать погоню — видимо, самолюбие его пострадало достаточно сильно.

Оля свернула за угол и побежала вдоль оживленной трассы.

Мимо мчались машины, блестел в солнечных лучах мокрый асфальт. И, как назло — ни одного прохожего, к которому Оля могла бы обратиться за помощью.

Задыхаясь, она бежала уже в полную силу, но преследователь не отставал от нее. Выкрикивая проклятия, он упрямо топал сзади.

Оля на ходу вытащила из кармана сотовый и попыталась набрать «ноль два». Но ей это не удалось — телефон выскользнул из дрожащих рук и полетел в сторону. Затем ударился о бордюрный камень и отскочил на дорогу, под колеса проезжавшей машины — в тот же момент раздался легкий хруст.

— …будешь у меня знать!.. ишь, умная какая… да я тебя… — ожесточённо вопил сзади Олин преследователь.

Оля свернула за угол и теперь мчалась вдоль длинного бетонного забора. Сердце колотилось в груди как сумасшедшее… Оля ругала себя последними словами за то, что позволила себе кинуть в этого мужика ледышку. Подумаешь, упала в лужу! Ничего, не сахарная, не растаяла бы…

Забор кончился, а за ним открылась пустая площадка автозаправочной станции. Оля не стала рисковать и пробежала мимо. Две облезлые дворняги выскочили из-за будки и помчались вслед за ней и ее преследователем.

Краем уха Оля слышала, как мужчина теперь поносит и дворняг.

Она обернулась — дворняги пытались ухватить ее преследователя за брючины. Но он не отставал — все вселенское зло для него теперь заключалось в Оле. Чего он хотел? Убить ее? Вряд ли… Поколотить? Этот вариант был более убедителен, но Олю он не утешал. И она припустила еще быстрее.