Собаки отстали — хриплый лай сделался тише, а потом и вовсе замолк. Но топот не прекращался.

Навстречу медленно двигался старик на костылях. Обращаться к нему за помощью было бесполезно — Оля промчалась мимо, даже не остановившись.

Впереди был жилой дом — вот туда она и стремилась. Свернула в арку и оказалась во дворе-колодце. Увидела, как в один из подъездов заходят люди.

«Помогите!» — хотела крикнуть она, но вместо этого из груди вырвался лишь жалкий писк.

— Что, допрыгалась?.. — радостно прохрипел сзади ее преследователь. — Сейчас ты у меня узнаешь кузькину мать… Ведь чуть не убила, метелка крашеная…

Люди, даже не обернувшись, исчезли в подъезде.

— Отстаньте от меня!.. — задыхаясь, в отчаянии крикнула Оля. — Вы сами виноваты!..

И, не придумав ничего лучше, она бросилась к подъезду.

На ее счастье, дверь еще была открыта — автодоводчик работал медленно, и Оля успела заскочить внутрь.

Но людей уже не было внизу — шуршал лифт, поднимая жильцов вверх, и до Оли донеслись их веселые голоса.

Тот же самый медленный дверной автодоводчик позволил заскочить в подъезд и Олиному преследователю.

Не долго думая, Оля побежала вверх по лестнице.

— Ага, попалась! — злорадно запыхтел ее преследователь. — Теперь не уйдешь… У меня, может, из-за тебя сотрясение мозга случилось!

Оля наклонилась через лестничные перила:

— Как же! — фыркнула она. — Сотрясение! Да у вас и мозгов нет… Потому что вы хам, хам, обыкновенный уличный хам!

От отчаяния она стала злиться.

Она бежала вверх и звонила во все квартиры подряд. Но никто не открывал, и лишь где-то снизу хлопнула дверь и сварливый женский голос закричал:

— Перестаньте хулиганить, а то я сейчас милицию вызову!

Олин преследователь и не думал сдаваться — шумно пыхтя, он упорно карабкался вслед за ней.

Девятый этаж оказался последним.

От слабости Оля не чувствовала ног, дыхание сбивалось. Дальше бежать было некуда. Она позвонила в последнюю дверь, за которой царила равнодушная дневная тишина, и беспомощно огляделась.

— Ну все… я тебя… ты у меня… — задыхаясь, пробормотал преследователь, заползая на последнюю ступеньку. Оля толкнула его ногой, а потом стала карабкаться по приставной лестнице вверх — там, на потолке, был люк, ведущий на чердак.

В последний момент мужчина успел ухватить ее за край куртки. Оля быстро расстегнула молнию, и куртка оказалась в руках у ее преследователя. Она молила бога только об одном — чтобы люк не оказался запертым.

Из последних сил забралась на самый верх лестницы, толкнула люк плечом — и, на ее счастье, он подался.

Она быстро скользнула внутрь, захлопнула дверцу и упала на нее всем телом.

Ее преследователь тем временем недоуменно смотрел вверх.

— Юркая, как обезьяна… — констатировал он. — Вот поди ж ты, догони такую!

Он брезгливо повертел в руках ее куртку, заляпанную уличной грязью, а затем бросил ее вниз, в лестничный пролет. Долго смотрел вниз, а после того вызвал лифт. Пока ждал его, все потирал ушибленный затылок.

— Вот, теперь шишка будет! — с сердцем произнес он и, войдя в пустую кабину, нажал на кнопку первого этажа…

Оля не знала, что человек, преследовавший ее, давно ушел.

Она лежала в полутьме и напряженно вслушивалась.

Ей слышался быстрый топот — словно тот незнакомец все еще преследовал ее, но на самом деле это билось ее сердце.

От усталости Оля не чувствовала собственного тела.

— Как глупо… как все глупо! — попыталась Она засмеяться.

Оля хотела встать, но не смогла.

Где-то там, снаружи, по карнизу бегали голуби, стрекоча коготками, и возбужденно курлыкали.

Оля лежала на полу, покрытом толстым слоем мягкой пыли, и смотрела вверх — туда, где пересекались какие-то балки и стропила. После той паники, которую она испытала, убегая от уличного хама (хотя, если подумать, и ему тоже здорово от нее досталось), вновь наступила тоска — такая острая, что ее едва можно было вынести.

Мысль о ребенке — о Дунечке, которую она потеряла, отогнала последние остатки страха.

Оля лежала на чердаке, в пыли, и не испытывала никакого беспокойства из-за странности своего положения, словно так и должно было быть — ее место здесь, и оно ничем не хуже другого.

А потом она погрузилась в легкую дрему…

Пришла в себя не сразу — было холодно, а сквозь подслеповатые чердачные окна, похожие на бойницы, сияла огнями ночная Москва.

Оля встала и обошла чердак. Нашла какое-то старое, рваное пальто и вязаную шапку — такие шапки обычно носят строители. От всех этих вещей странно пахло, но Олю уже мало трогали подобные мелочи, она закуталась в пальто, надвинула сверху какой-то половик вместо одеяла, который нашла тут же, рядом, и снова заснула.