— Нет. В том-то и дело, что нет… — Оля понизила голос до шепота. — Я потом… я потом ведь кучу анализов сдала, на всякий случай.

— И?..

— Ничего. Со мной все в порядке.

— Тогда больше не думай об этом. Мне кажется, твое поведение в тот период было вполне адекватным. Знаешь, у меня был когда-то один пациент… Представь себе историю в духе Булгаковского «Мастера и Маргариты» — некто, будем называть его Икс, вдруг обнаруживает себя на берегу Черного моря, в славном городе Одесса. Обращается к прохожим и только тогда узнает, где он и какая сегодня дата… Ну, естественно, голубчик попадает в психиатрическую клинику. Долгое время он ничего не помнит, но однажды видит фильм о Древнем Египте, из жизни фараонов. И наш Икс обнаруживает, что знает историю Египта, символы, может прочесть иероглифический текст — далее, в течение нескольких минул, вспоминает все. Оказывается, он ученый, окончил университет, занимался расшифровкой древних письменностей, зовут его, например, Иван Иванович Иванов, у него жена и двое детей…

— Что же с ним случилось? — с любопытством спросила Оля.

— Были у него серьезные семейные неприятности. Какие именно, не помню точно… В общем, кризис разрешается просто: в один прекрасный день, не отдавая себе отчета, наш Иванов выходит из дома, садится в первый попавшийся поезд и попадает в Одессу. Но нет ничего случайного! — Пал Палыч с торжественным видом дернул себя за косматую бровь. — На самом деле наш Иванов уже был в Одессе, в очень раннем детстве, в первый раз увидел там море, сильно разволновался тогда… И его нынешний поступок уходит корнями в прошлое. Кстати, когда Иванов вспомнил, кто он такой, то вернулся домой и развелся со своей женой. Больше амнезии у него не возобновлялись. Может, и ты, Оля, провела все это время в каком-нибудь давно известном тебе месте, у твоих знакомых?..

— Может быть… — Оля потерла пальцами виски. — Только вот у кого?.. был один вариант, но я проверяла — не то…

— М-да, загадка! — весело произнес Пал Палыч.

— Загадка! — Оля тоже неожиданно развеселилась. — А знаете, Пал Палыч, вы меня очень успокоили. Мне не хватало именно этого — логического объяснения… В самом деле, какая разница, где я была — теперь-то со мной все в порядке!

— Кстати, детка, в один прекрасный день ты сможешь вспомнить все! — безмятежно напомнил тот. — Под влиянием какого-нибудь случая… будь готова к этому.

Дорога к дому Степана Андреевича Локоткова тянулась вдоль реки.

Оля шагала по широкой тропинке и любовалась блеском воды, пробивавшимся сквозь заросли ивняка. Разговор с Пал Палычем унял ту внутреннюю тревогу, которая мешала Оле все последнее время.

Внезапно зазвонил сотовый. «Римма» — гласила надпись на экране.

— Алло?

— Журавлева, что ты со мной делаешь? — в отчаянии возопила подруга. — Ты же меня буквально без ножа режешь!

— А что случилось? — испугалась Оля.

— Я рассталась с Протасовым! — выпалила та. — И следующая новость — объявился Клименко. Ну тот, лысый, с усами, который в ГИБДД работает…

— Помню такого… Только при чем тут я?

— Мне надо с тобой посоветоваться… И вообще ты мне нужна! — пожаловалась Римма. — Бросаешь меня в самый ответственный момент… А что было весной? — напомнила она. — Уехала куда-то и ничего мне не сказала… Даже на сотовый не могла тебе дозвониться!

— Телефон был сломан, а у меня — амнезия… — с усталым вздохом напомнила Оля. Римма, равно как Викентий с Эммой Петровной, в эту версию решительно не верила.

— Ладно тебе дурочку валять!.. Скажи, что я тебе надоела…

— Ты мне не надоела. Ведь я тебе дала свой новый номер!

— Короче, ты на выходные в город приедешь? — угрожающе спросила Римма.

— Вряд ли, — вздохнула Оля. — Только, пожалуйста, не обижайся! Честное слово, я не избегаю тебя… Просто на выходные у нас намечен пикник, и я обещала Викентию, что ни за что не пропущу его.

— Пикни-ик… — горестно протянула Римма. — Ты меня без ножа режешь, Журавлева!..

…Оля нажала на кнопку переговорного устройства и подняла лицо вверх — туда, откуда была нацелена видеокамера. Мария Тимофеевна, она же — Мура, домработница Степана Андреевича, отличалась осторожностью и открывала не сразу, а через некоторое время, лишь окончательно убедившись, что это не чужие пытаются проникнуть на территорию.

Через минуту раздался щелчок, и Оля смогла открыть дверцу в высоченных каменных воротах.

Сад патриарха отечественной словесности отличался гигантскими размерами и некоторой безалаберностью — кусты давно никто не подстригал, деревянную беседку так густо оплел дикий виноград, что в ней даже солнечным днем было темно, а за яблоневыми и вишневыми деревьями специально не ухаживали, предоставив им полную свободу — плодоносить или засохнуть на корню. Самые дальние уголки сада густо заросли высокой травой, а в центральной части гордо высилась альпийская горка, больше напоминавшая многослойный свадебный торт.

Степану Андреевичу сад был глубоко безразличен, и потому его благоустройством занимался любой желающий. Беседку, например, когда-то построил его покойный сын Георгий, а альпийскую горку лет пять назад соорудил Иван Острогин, племянник патриарха, под влиянием телевизионной передачи Павла Лобкова.

Эмма Петровна позапрошлым летом тоже отличилась. Она пыталась организовать строительство бассейна: небольшого такого, аккуратного, с голубой водой и мраморными бортиками… Во всяком случае, именно так она его представляла — картинка из голливудских фильмов.