— Пешком, — решила я, мы вышли в прохладу вечера. — Не люблю автобусы.

Она повела меня на восток Мейн-стрит, сверилась с телефоном и пошла на юг. Я замедлила шаги, чтобы поспевать с ее небольшими шагами. Она была не самой быстрой.

— Итак, — начала я, пока мы проходили здания в викторианском стиле приглушенных цветов. Голые деревья перемежались с красными столбами фонарей у дорожки. — Расскажи об этом творце инфернусов.

— Я мало о нем знаю, если честно. Он был призывателем, пока не отошел от дел пятнадцать лет назад. Теперь он делает артефакты, но явно тесно связал с обществом Демоники.

Мы остановились на переходе и ждали, пока сменится цвет светофора. Фонари бодро сияли, отгоняя тьму в переулки.

— По слухам, — продолжила Робин, понизив голос, потому что мы ждали на переходе не одни, — он был… одним из продвинутых… когда был призывателем, и он все еще интересуется новыми практиками и необычными знаниями по Демонике.

Это звучало многообещающе. Я чуть не спросила о Робин, что за необычные знания она хочет добыть, но она спросила бы о том же, и это было бы неловко. Я прижала папку к боку и спросила:

— Если у него ничего нет, кто еще может подсказать полезное?

— Эм, Демоника не такой распространенный класс, и призывателей еще меньше. Он требует тщательного обучения, и призыв демонов довольно утомительный… и опасный.

— Утомительный и опасный? Обычно это не сочетается.

— Опасно, когда все идет не по плану, а утомительно — когда по плану. Только на установление круга призыва требуются недели, а часто нужно ждать еще недели, чтобы демон принял контракт.

— Как ты стала контрактором? — спросила я с любопытством.

— Я… не могла иначе, наверное. Почти вся моя семья — мифики Демоники.

Семья? Демоника не передавалась по наследству — демона нельзя было унаследовать, насколько я знала — но если призыватели предпочитали передавать знания напрямую ученику, как говорил Зак, был смысл сделать это делом семьи.

Мы шли дальше по Мейн-стрит, магазины сменились красочными витринами Китайского квартала. Я посмотрела на место, где как-то заказывала суши с Син перед тем, как на нас напали плуты из «Красного рома», а потом я натравила на них морского фейри. Веселые были времена.

— Еще немного, и мы придем ко мне домой, — сухо сказала я. — Мне нужно было уточнить, куда мы шли, до встречи в гильдии.

— О, — Робин покраснела. — Прости. Я думала, так будет проще.

Она повела меня через улицу и прочь от милых магазинов. Вокруг появились здания офисов, и приподнятые рельсы на бетонных колоннах пересекали центр широкой дороги. Машин стало заметно меньше.

— Эм… — Робин взглянула на мое лицо голубыми глазами. — Как давно ты дружишь с Аароном, Каем и Эзрой?

— С моего первого дня в гильдии, пожалуй, — я посмотрела, как ее плечи опустились и ухмыльнулась. — Аарон одинок.

Она вскинула голову.

— Что?

— Знаю, он с тобой холоден, но на самом деле он крутой.

Она ощетинилась, как злая кошка.

— Это меня не интересует. Почему все думают, что я хочу с ними встречаться? Потому что они хорошо выглядят? Глупости.

Кем были все? Кто-то еще пытался свести ее с Аароном?

Она шла половину улицы в хмуром молчании, а потом выдохнула.

— Я думала… об Эзре.

Теперь уже помрачнела я.

— А что он?

— Он кажется неплохим.

— Он и есть неплохой.

— Он — аэромаг?

— Ага.

— Он сильный?

Я постаралась сохранить тон ровным.

— Не такой сильный, как Аарон и Кай, но довольно крепкий.

— Хм, — она замедлилась у перекрестка, вытащила телефон, сверяясь с направлением на экране, а потом свернула на узкую улицу. — Что случилось с его глазом?

— Несчастный случай на лыжном курорте. Врезался в агрессивную сосну.

Она нахмурилась, но опустила тему.

В конце улицы широкие рельсы за оградой из рабицы заставили нас снова повернуть. Мы пошли дальше на восток, дальше от главной дороги. Я с тревогой поглядывала на рельсы за оградой, на темную и закрытую мастерскую для машин. На этих тихих улицах не было признаков жизни, и редкий свет фонарей не утешал.

— Эй, — пробормотала я, — ты уверена, что мы идем правильно?

Она кивнула.

— Уверена.

— Наверное, стоило поехать на такси, — проворчала я.