На происхождение этого бурного веселья и его цикличность я обратил внимание сразу на второй день, после того как сошло действие стимуляторов, и мог отвечать за своё моральное здоровье, а вот понять его происхождение у меня пока не получалось. Похоже, я один остался бесчувственный сухарём и не вырубал, что происходит, но старался не обращать на себя внимание ни словом, ни делом никого не задевать, боясь спугнуть тонкую ниточку баланса. Я наблюдал и примерно уже выработал последовательности этого эмоционального всплеска. На всей этой территории единственный кого не касалось волна эйфории был я.

Мы здесь уже были почти неделю, все восстановились, живы-здоровы, полны энтузиазма и бодрости, но как пробраться между чернотой и горой представления не имею. Вокруг холма, который, наверное, и был той самой машиной закрытой или закопанной, а может быть в бункере наподобие тех, которые в войну строили фашисты, постоянно крутились крупные заражённые. После черноты ни какие патроны не стреляли, электроника не работала и стоял насущный вопрос как нам пройти?

За ужином я решился поднять тему общего подъёма настроения:

— Скажи, чего ты поёшь? — спросил я старшую сестру.

— А мне танк поёт, а я подпеваю.

— Он не тебе поёт, он меня зовёт! — возмутилась Луиза.

— А мне поёт, — упрямилась старшая сестра и показала Луизе язык.

— Ни фига он не поёт! Это он меня зовёт! — и Луиза бросилась на старшую сестру с кулаками, но была перехвачена ловким ударом в грудь босой пятки, и не раздумывая попыталась укусить женщину за ногу.

У меня отличная реакция, и прежде чем старшая сестра зацепилась моей подруги в волосы, я перехватил обоих дам за шкирку и стряхнул.

— Цыц женщины, а то на обед без лягушачьих лапок останетесь! Я сказал!

Долгая практика судьи научила задавать правильные вопросы, поэтому я довольно быстро выяснил в чём было дело. Оказывается, всё дело было в поведении древней машины. Из всех окружающих это место на многие десятки километров я был единственным, кто не слышал пение танка. Всё было, как и предполагал. Я подвёл итог:

— Луиза, подумай пожалуйста, только сейчас не отвечай, а ответишь мне завтра вечером. Сможем ли мы за несколько часов дойти до танка и попасть внутрь? Не думаю, что призывное пение и весёлые пляски помешают крупным заражённым пообедать такими вкусными иммунными как мы. Ты же понимаешь, что меня на таких здоровых аборигенов не хватит? С этого момента докладываем мне, когда и кому захочется петь или ещё чего. Теперь спать, а я лягу посередине, чтобы жёны во сне не подрались.

В ответ получил два свирепых взгляда. Как я люблю такие моменты.

Сколько не оттягивай тот момент, но он должен был наступить. Мы продолжали находиться на своём болоте, посреди черноты, и никуда они двигались до тех пор, пока я не перестал чувствовать заражённых. В моём лице не ахти какой сенс, но предположил, что если я заражённых не чувствую, то скорее всего и они меня не чувствуют тоже, а как-то перемещаться и подходить краю черноты, чтобы потом быстро оказаться на холме, мы не стали. Наша банда аборигенов провела довольно много времени именно в этом месте, и крупные твари нас чувствовали наверняка и привыкли к нашему положения. Если его резко поменять в присутствии местных обитателей, то это может вызвать нездоровый интерес к нашим перемещениям. Мы ждали пока заражённые разойдутся и у нас всё было готово к решительному марш-броску.

Как только никто больше не хотел петь, лягушки стали вяло переквакиваться, а не орать во всю глотку, а крупные хищники глубин ушли в воду, дав возможность малькам спокойно кормиться, я выдохнул и шагнул в черноту, таща за собой тележку с младшей сонной сестрой. Ничего не произошло, даже глаза остались равнодушны к аномалии, хотя именно они в первую очередь страдают. Жёны шагнули следом, таща запас продуктов и делая озабоченные лица.

Первым делом по выходу из черноты я бросил в неё сачок для ловли малька в виде бюстгальтера старшей сестры. Всё равно он нам теперь больше не нужен, а после рыбы она его носить отказывалась. Предмет женского туалета и рыболовную снасть по совместительству, разорвало на клочки, сразу как она попала в аномалию. Гостеприимство чёрного рейдера окончено. Он и так сделал невероятно много, но пора и честь знать. Обратного пути не будет. Моя выходка впечатления на женщин не произвела, а я рассчитывал… Мои дамы были слишком озабочены тем, что мы остались без защиты, и возможности вернуться обратно, и мы двинули вперёд.

Вопреки моим ожиданиям, девчонка уверена привела нас к одному из люков, как она считала. Танк был брошен давным-давно и за многие тысячелетия засыпался грунтом и оброс растительностью. Вырубить мелкий кустарник, срубить несколько небольших деревьев и выкорчевать пни заняло не очень много времени. Пальценож и Брат резали отлично, и мом было удобно рыхлить землю. С дальнейшим копанием также проблем не было. Наша сковородка-лопата, на которой мы жарили головастиков, змей и деликатесных ёжиков прекрасно выполняла свою первоначальную задачу. Так и продолжали.

Я рыхлил грунт ножам, а жёны, сменяя друг друга выгребали его из ямы обрезком лопаты. Мономоленуляры — это такая штука, что без должной подготовки сам не заметишь, как на одну ногу меньше стало, или пол черепа само отрезалось, поэтому я пока я им ножи не доверял. Зато придумал, что дарить на юбилей своей скво, если синяя борода отрастёт. Уже через час с небольшим перед нами была здоровенная яма, в которой был малый грузовой люк. Этот кроха имел размеры нормальных таких ворот, в которые при хорошем желании можно было просунуть грузовик.