– Об этом, я думаю, ему надо просить его величество. Я распоряжаюсь лишь тем, что происходит во внутренних покоях. И, кстати, о подарках – я ведь ещё не показывала вам то, что мне прислали из южных земель?

– Нет, дорогая сестра.

– Чжу, принеси шкатулку.

Через минуту дамы углубились в перебирание безделушек.

– О, эти нефритовые чётки так изящны!

– Если они вам так нравятся, дорогая сестра, я дарю их вам.

– Ах, это поистине бесценный подарок! А этот веер?..

– Принюхайтесь, дорогая сестра, – улыбнулась императрица.

– М-м… Камфара и мускус?

– Совершенно верно. Сам он, может, и невзрачен, но благовония были вмешаны прямо в краску, которой он покрыт.

– Ах, дорогая сестра, а вы слышали о благоуханной галерее, что устроил у себя министр Лао? Говорят, её балки и перекрытия сделаны из древесины драгоценного алоэ, перила – из сандалового дерева, а в штукатурку стен вмешаны мускус и ладан. Министр любит приводить на неё гостей, но лучше всего, по слухам, на ней будет весной, когда зацветут пионы – садовники уже высадили лучшие сорта во дворике и у перил.

– Министр Лао богат, – императрица обмахнулась упомянутым веером. – Но ему бы стоило вспомнить о скромности. Разве уместно демонстрировать роскошь, которой нет в императорском дворце?

– Разумеется, нет, – торопливо согласилась принцесса Каучжун. – Должно быть, сановник Лао хотел воздать должное милости императора, благодаря которой он может позволить себе такой… такой…

– А разве не уместнее было бы преподнести драгоценное алоэ и ладан в дар его величеству?

Старшая принцесса принуждённо улыбнулась и перевела разговор на другую тему:

– Скоро праздник Любования луной. При дворе планируется что-то особенное, или всё пройдёт как всегда?

В комнате было душно, в воздухе висел неизменный чад благовоний, и я с тоской подумала, что визит, похоже, затянется. Впрочем, и после ухода гостьи нас не отпустили. Её величеству вздумалось переодеться, потом мы приводили в порядок комнату, потом я понадеялась, что императрица выйдет прогуляться и мы сможем хотя бы подышать свежим воздухом, но нет – ей вздумалось поупражняться в каллиграфии, а мне выпало держать опахало. Лучше бы окно открыла.

Зато после того, как государыня отужинала, меня ждал приятный сюрприз.

– Ты сегодня пойдёшь в купальни? – спросила меня Чжу, когда мы убирали со стола.

– В купальни? А нам в них можно пойти?

– Да. Как раз сегодня там свободно, день для прислуги, но к вечеру остались только мы. Усин и Мон пойдут сейчас, а мы с тобой можем сходить после того, как её величество отойдёт ко сну.

– Давай! – с энтузиазмом согласилась я.

Когда мы вышли, уже почти стемнело, но, как и во дворце, развешенные всюду фонарики давали достаточно света. До купален мы добрались без приключений, но перед самым входом во двор меня вдруг окликнули:

– Барышня Тальо! А, барышня Тальо!

Я оглянулась. Из подступавших к самым стенам зарослей бамбука вылез Аль Широнг.

– Что вам? – не слишком любезно осведомилась Чжу.

– Поговорить бы надо. Да не с вами.

Чжу посмотрела на меня. Я пожала плечами:

– О чём?

– Я прощения хотел попросить, – Широнг глянул на Чжу. – Сестрёнка Луй Чжу, может, дашь нам перемолвиться в четыре глаза и два языка?

Чжу хмыкнула.

– Тебя подождать? – спросила она меня.

– Я скоро приду, – ответила я. Из-за ворот доносился женский говорок, видимо, банщиц, так что я не испытывала никаких опасений, оставаясь с гвардейцем наедине.

– Вы что тут, меня караулили? – спросила я, когда Чжу исчезла за воротами.

– Есть такое дело. Сегодня сюда все комнатные девушки переходили, но банщицы подтвердили, что вас не было. Я и решил подождать.

– Ну, вот, вы меня дождались.

– Угу, – он кивнул и набрал в грудь воздуха. – Простите за то, что так некрасиво тогда получилось. Ну да, прихвастнул я, что смогу вас привести, и всем ребятам посмотреть на вас захотелось…

– И, думаете, мне приятно чувствовать себя обезьяной в клетке на ярмарке?

– Нет, наверное… Я не подумал. Но ничего такого я про вас не говорил, вы не подумайте. Просто… – он неловко развёл руками. – Не серчайте, в общем. Вот, возьмите. Я правда не хотел злого.

В его протянутой руке маленький красный сверточек.

– Что это?

– Лента. Настоящая, шёлковая.

Я уже открыла рот, чтобы отказаться… но у него был такой покаянный вид, что мне стало его немного жаль. Человек принёс, постарался… Возможно, купил за свои кровные. И, в конце концов, лента – не великий подарок. И едва ли настолько ценный, чтобы к чему-то обязывать.