– Я готова опровергнуть последний факт. Насчет того, что никто не видел.

Джокер хмыкнул, остановив Ньерда и Тора, подавшихся вперед.

– Ну и кто же ее видел? Может кто-то из присутствующих?

– Господа, позвольте представить, - улыбнулся Модератор, - моя жена, Голицына Алина Владимировна, урожденная Кейтеринская-Соловьева.

Я бросила взгляд на Джокера, он лишь незаметно кивнул. Медленно прошла сквозь расступившуюся толпу к кафедре, где мою руку поймал Модер. Он осторожно прикоснулся губами к руке и обхватил за талию:

– Как видите, Алина жива, здорова и прекрасна, как всегда. Возможно, из-за последнего факта и предпочитаю ее прятать.

Защелкали камеры, я подняла глаза. Извечная тройка, шейный платок, терпкий аромат кедра и сандала, голубые глаза.

– Сегодня без линз?

– Не хотел, чтобы что-то мешало любоваться тобой. Я не верил, что наставник отпустит тебя.

– Учитель прагматичный человек, зачем ему партнер с подмоченной репутацией женоубийцы?

– И что дальше?

– Он надеется, что мы правильно разыграем партию.

– Жаль разочаровывать старика.

Он с улыбкой коснулся моего виска губами и обратился к аудитории:

– Еще вопросы?

– Так ваш брак фикция или нет?

– Кошмар, в следующий раз надо лекцию зарифмовать, возможно, тогда к ней будет больше интереса, - наигранно пожаловался Модератор, - брак официально зарегистрирован.

– И что дальше?

– Развод, - спокойно ответила, словно прыгнула со скалы.

Модератор бросил на меня быстрый взгляд и подтвердил:

– Да, развод.

Вот теперь шок был полный и круглый у всех присутствующих. Даже Джокер замер.

– Мне пора, - тихо добавила и направилась в сторону выхода. Модератор попытался догнать, но его тут же облепили журналисты. Меня же прикрыли Ньерд и Тор, прокладывая дорогу на выход. Они быстро вели по коридорам, а впереди шагал разгневанный Джокер. Дойдя до своего старого кабинета, он почти втащил меня, кивнув ребятам оставаться снаружи.

– Что это было сейчас?
– спросил он тихо. Кажется я его довела.

– Мое решение. У Модератора были сутки отреагировать на запись в соцсети. Он сделал свой выбор. И я тоже. И почему- то сейчас в нем уверена.

– И чем теперь займешься?

– Продолжу преподавать, а в следующем году ты примешь меня на первый курс госов. Где здесь туалет?

– Ребята тебя проводят.

В коридоре было пустынно, никто и не искал нас здесь. Ньерд и тор показали расположение женской комнаты. Как и положено, она была с окнами. Вскрыть замок и вылезти наружу не составило труда, тем более это был первый этаж. Как и включить глушилку.

В любом заборе есть дырка, это я усвоила еще в приюте, и в данный момент теория не подвела. Дырка обнаружилась рядом с магазинчиком конфиската, где, о чудо, стоял банкомат. Сняв немного налички, я быстро купила темную водолазку и непонятную куртку - тонкий пуховик. Изящные туфли сменили черные кроссовки. Я не пряталась, нет, мне просто хотелось немного побыть одной. Все прошло как задумано, и даже я смогла вылечиться от тяжелой зависимости от горячих рук. Но кошки все равно скребли на душе. Он согласился на развод.

Сначала я хотела уехать на Охотный ряд, ведь в толпе легче затеряться. Но возле входа в метро Бауманская я заметила небольшое кафе в полуподвальчике. Спустившись вниз, я уловила чудесный аромат шоколада. Всего пять столиков, где в столешнице под стеклом рассыпаны кофе и ракушки. За одним столиком под лестницей сидел мужчина с серыми пронзительными глазами, волосы словно с серебряными прядями и бородка эспаньолка, он лишь проводил меня взглядом.

Улыбчивая хозяйка протянула мне горячий шоколад, я устроилась в небольшой нише. Мне нужно полчаса. И я пойду дальше. Сегодня вечером надо проверить что с Лачинским младшим. Это последняя угроза моей спокойной жизни. Он и Ольга Цыпкать, в ее мстительности я не сомневалась. А дальше можно перестать скрываться.

Звякнул дверной колокольчик. Вошедший мужчина прошел к стойке и заказал себе ристретто. Обычные джинсы, куртка, кроссовки. Он обернулся и, заметив мой взгляд шагнул к столику:

– Вы непротив?

Я улыбнулась и мотнула головой.

Он устроился напротив и задумчиво посмотрел на меня:

– Простите мою назойливость, но мне кажется, что вы расстроены.

– Я развожусь.

– О, простите, не хотел обидеть. Вам посочувствовать или вы рады?

– Я еще не решила, а что?