Крупные капли пота покрыли лицо старика. Он шагнул к родничку, и на минуту опустил в ледяную воду обожженные ладони. Этой минуты Волчку хватило, чтобы ужом доползти до выхода из пещеры и стремглав нырнуть в ближайшие кусты шиповника.

Какое ему дело до колючек, которые нещадно впиваются в шкуру, когда он такого насмотрелся! Когда его, можно сказать, вывернули наизнанку, просветили насквозь, перебрали по косточкам! Лучше истечь кровью в глухом распадке, лучше столкнуться на одной тропе с аркудой, лучше захлебнуться в реке…Только подальше отсюда, от старика и шевелящейся каменной стены, которая бросается посохами!

Побег волка не остался незамеченным стариком, но тот лишь усмехнулся. Дикому зверю и в диком лесу хорошо, мать-природа его убережет. Он же, волхв Родрог, уберег сегодня четырех незнакомцев. Он не знает точно, но догадывается, что скрывается за живой стеной пещеры. Человеку туда заходить нельзя. А кто рискнул, не вернулся. Из нави, бывало, возвращались. А из-за стены ни один! Исчезли, как след на песке, как туман в лучах солнца, как волк в ночи…

Вот и месяц скрылся, и звезды гаснут одна за другой. Пора ему! Подхватив с земли посох и завернувшись плотнее в плащ, Родрог бесшумно нырнул в узкий проход из пещеры и исчез в слабом свете наступающего утра.

А Медвежья лощина жила своей жизнью. Ничего не изменилось: под сенью деревьев пробуждались звери и птицы, а те, кто охотился ночью, устраивались на ночлег. Старый дуб проскрипел на легком ветерке свою жалобу на возраст и расплодившихся под его корнями мышей. Капли утренней росы собрались крохотными лужицами на его широких листьях, норовя соскользнуть от малейшего движения воздуха и разбиться на миллионы искр-брызг о камни на чуть заметной тропе. Старый еж, возвращаясь с ночной охоты, недовольно пыхтел: «Шумно стало в лощине, ходят тут всякие, беспокоят жителей, живущих здесь от сотворения мира. Вон опять кто-то тащится. Не заметил бы!»

Еж шустро засеменил по протоптанной его многочисленным потомством тропке и скрылся в незаметной случайному взгляду норе. И вовремя!

Лютые

Небольшой, в две сотни воинов отряд лютых, как их называли в других племенах, пробирался на запад, но, напоровшись на передовые части князя Всеволода, был вынужден свернуть с прямого пути и теперь шел по дремучему лесу, покрывавшему наваленные друг на друга огромные скалистые валуны. Слава про эти места шла нехорошая: то люди пропадали, то появлялись невиданные в этих местах звери, то волхвы перемешивали на небе звезды так, что и опытный следопыт не мог выйти на верную дорогу.

Дозорные уверяли, что видели одного такого волхва с посохом, который показался на секунду из-за ствола старого дуба и пропал, будто никогда его здесь и не было. Один из дозорных хотел по отметинам на земле определить, в какую сторону тот двинул, но не обнаружил и малейшего следа. Уж не по воздуху волхв перемещается! Хотя от этих слуг Световита всего можно ожидать!

Ужон, главный в отряде лютых, выслушал сбивчивый рассказ дозорного и приказал обследовать местность вокруг. Поймать волхва и привлечь его себе на службу, вот о чем мечтал Ужон последний год, когда его отряд совершал набеги на племена, живущие на огромной территории, богатой дичью, рыбой, лесными дарами. И женщины у них сильные, здоровые, в бою не уступают мужчинам. Усилить бы отряд десятком таких воительниц, и можно было рассчитывать на более высокое место в армии лютых.

Но женщины сражались так, что либо падали замертво, либо, разбив нежданных гостей на голову, забирали коней и оружие, оставляя раненых самим о себе заботиться или умирать от потери крови.

Со стороны наваленных друг на друга обломков скал послышался стрекот сороки. Но сороки так высоко не залетают – это условный знак одного из прелагатая (разведчика), выслеживающего волхва. Взмахом бровей Ужон послал наверх четырех воинов. Неужели удача улыбнулась ему на этот раз? Застать врасплох волхва, пока тот не применил своей необычной силы и не превратил его людей в каменные изваяния, похожие на те, что стоят тут и там на пригорках и полянах, это ли не удача?

Томительно текли минута за минутой, а воины не возвращались. Рано радовался: волхва не застать врасплох, и, наверное, его храбрецы уж превратились в камень. Нельзя больше медлить…

Сверху послышались окрики и удары плети. Из-за деревьев показался один из лазутчиков и, коротко поклонившись старшему, начал быстро говорить, то и дело указывая рукой в сторону скал. Ужон вытянул шею, ожидая появления …

По осыпающейся тропе двигалась небольшая группа: впереди два воина с мечами наготове, дальше со связанными сзади руками четверо парней без оружия, в одних рубаках и штанах, босые. Рядом с ними шли еще двое лютых, а процессию завершал тот самый прелагатай, который и видел волхва.

Ужон оглядел незнакомцев: одежда в пятнах крови и грязи, взъерошенные, отросшие до плеч волосы, растерянное выражение лиц. На вид крепкие, худые, жилистые, ну, может быть, кроме одного – выше других на целую голову, парень отличался мощным торсом, толстыми руками и ногами. Наверное, богатырь, только молодой еще. Такие богатыри нужны в войске лютых.

Еще одно лицо привлекло внимание Ужона. Смуглое до черноты, с крепко сжатыми челюстями и прищуренными черными глазами. Рубаха на груди у парня заскорузла от крови, на плечах и левой скуле заметные шрамы. Видать не раз бывал в бою.