Шрифт:
— Дарина, — стукнули с обратной стороны, и я вскрикнула от неожиданности.
— Что? — тихий смех кудряша окончательно испортил мне настроение, потому что моё тело блаженствовало от близости Тимофея, остро реагируя на его голос, пусть он был слышен даже за фанерной перегородкой!
— Ты очень непослушная, тебе никто это не говорил?
Стиснув зубы, решила проигнорировать подначивания мужчины.
— Ладно, с этим позже разберёмся… я сейчас провожу своих родственников на самолёт, а после мы должны ехать к Жерару, поэтому позавтракай без меня… и учти, я проверю, как ты поела! Через час буду! — шаги мужчины стали удаляться, но его бормотания оставались в зоне слышимости: — … только-только что-то путное стало происходить… а она чуть ли не голодовку объявить решила! Не хватало ещё, чтобы формы свои потеряла!!!
Глядя на себя в зеркало, еле сдерживала распирающий меня изнутри смех.
«Вот так-так! Ценитель женской красоты и модельной утончённости переживает за потерю моих форм! Куда катится мир!?!» — меня словно крыльями одарил кто.
Быстро приняв душ, чувствуя себя на седьмом небе от счастья, выполнила приказ начальства, ставшим внезапно глубоко мною уважаемым. Позавтракав омлетом с сыром, сладкими ароматными булочками и сногсшибательным кофе, надела самые простые джинсы и тёплую кофту и замерла у окна, любуясь Эйфелевой башней.
— Представляешь, — напугал меня голос Тимофея, неслышно оказавшегося позади и положившего на мои плечи руки, — Александр Дюма-сын, Ги де Мопассан и композитор Шарль Гуно писали протесты в адрес муниципалитета, характеризуя конструкцию Эйфеля, как «бесполезную и чудовищную»… как «смехотворную башню, доминирующую над Парижем, как гигантская фабричная дымовая труба»…
— Ну, — пожала неловко плечами, таким образом, высвобождаясь от своеобразных объятий Орлова, — новшества редко кому нравятся.
— Не знаю-не знаю. Я так точно не против полярных вкусовых пристрастий…
— Вы говорили, что мы поедем к Жерару, — напомнила я, подозревая, что второй раз Веру и её детей провожать на самолёт уж точно не потребуется.
— Да. Хочу быстрее разделаться с рабочими моментами. У меня планы на сегодняшний вечер…
Закусив губу, развернулась и неуверенно посмотрела на мужчину.
Все мои сомнения развеял мягкий, но очень быстрый поцелуй Тимофея, осторожно коснувшийся губ.
— Идём.
«Да мой начальник — настоящий укротитель страхов… девственницы!» — возбуждение от простого переплетения пальцев жаром разлилось внизу живота. Вырываться я не стала. Меня заботило кое-что другое.
Желание остаться в номере с сероглазым искусителем было настолько сильным, что я стала бояться сама себя.
Глава XII
Как только мы приехали в фотостудию Жерара Готье, чуть ли не прыгающего вокруг меня, словно дитя у новогодней ёлки, Орлов извинился, объяснив, что ему необходимо договориться о встрече с друзьями, и попросту бросил меня с человеком искусства наедине.
Вру, конечно, в плен художественной мысли я попала не единоличный… в студии был полный штат помощниц. Одни из них выбирали доставленные фирмой «Utsukushi josei», что, оказывается, переводилось с японского, как «Красивая Женщина», другие, как пчёлы, налетели непосредственно на моё тело (сравнение с мухами не хотелось бы использовать!).
Новый маникюр, педикюр, всякие чистки кожи… через полтора часа я взвыла от полулежащей позы.
— Они почти закончили, — перевёл Жерар возмущения своих помощниц, стоило жестами выразить желание подняться.
Мужчина нестандартных сексуальных предпочтений выглядел настолько одухотворённым, что я чувствовала себя не в своей тарелке, постоянно ожидая подвоха.
— ДаринА, — замялся Готье, наконец, набираясь храбрости задать тревожащий его вопрос. — У меня к тебе быть вопрос. — Проведя по моим волосам медленным жестом, фотограф задумчиво посмотрел на меня. — Я хотеть изменить твой образ. Мы вчера достаточно сделать фото в стиле русской красоты… но я хотеть подчеркнуть твою невероятную схожесть с француженками! Позволь немного укоротить твои волосы. Сделать французский выщип на средние волосы… — взгляд Готье постепенно загорался предвкушением красоты. — Это будет монифик! Шарман!!! Утончённое изящество с капелькой небрежности!
Внезапное предложение фотографа я, как ни странно, встретила положительно.
— Ладно… только не переусердствуйте с укорачиванием… и этим вашим «выщипом», — добавила чуть громче, когда заметила маниакальное стремление у стилиста приступить к работе.
Не то, чтобы мне было жалко длинны волос… они у меня не были длинными до талии. Так… доставали до лопаток… но употребляемый французом термин «выщип» — вызывал опасения.
В общем, как в той пословице, Готье оказался из тех «свиней», которых «за стол пускать» чревато. Фотограф ещё и цвет волос мой осветлил!