Странная смена тактики знакомства конкретно насторожила.

Понимая, что меня никто не отпустит вместе с ошеломляющими экземплярами идеальной фигуры, трагично вздохнула, поднимаясь на ноги.

— Соколова! А вас я попрошу остаться! Проходите ко мне в кабинет.

«А может, ну, её — эту работу?!» — ловя на себе непонимающие взгляды длинноногих красоток, часто посещающих кабинет бывшего начальника для «обсуждения» своей «топовости», напряглась, чувствуя, как за мной неспешно следует новый владелец модельного агентства, и его рука, осторожно толкающая в спину, создавала ощущение, будто меня на заклание ведут.

И позвоночник, и затылок… и даже попа горела от того напряжения, которое вызывал в моём теле незнакомый мужчина… и я даже не знала, чем вызвано общее волнение организма, однозначно не желающего оставаться наедине с этим образчиком мужской силы и властности.

— Садитесь.

Сложно понять, какой он человек — этот Орлов, но искоса бросая взгляды, едва шлёпнувшись на мягкий стул, стоящий прямо напротив кожаного кресла директора Всея Агентства, отметила, что злости или обиды на лице мужчины не отражается.

Усмешка, предвкушение чего-то, блеск в глазах — ну, натуральный маньяк!

«Я сваливаю на хрен!»

— СИДЕТЬ!

Только начав подниматься, плюхнулась обратно на стул, забыв, как дышать. У меня даже рот открылся от неожиданно громкого приказа Орлова.

Застопорившись от нового для меня ощущения — страха, притихла.

«Что за…»

— Неужели и как сидеть забыла? Так серьёзно мозг заплыл?!

Кровь ударила в голову от злости.

Я была готова сейчас на вторую ипотеку поспорить, что моё лицо побагровело от ярости.

— Тебе необходимо что-то делать с этой бедой, — перешёл на «ты» Биг-бой, пристально рассматривая моё злющее лицо с некой долей злорадства. — Садись на диету, что ли, — насмехались глаза мужчины, на лице которого ни один мускул не дрогнул, оставляя выражение серьёзным. — Надо решать проблему, иначе слабоумие не за горами…

— Ничего, — «мило» растянув свои губы, превратила их в улыбку, старательно пытаясь, чтобы та не обратилась в оскал, — живёт же как-то большинство населения нашей планеты… и «мы» проживём.

Под «мы» я имела в виду себя и своё смирение с лишним весом, но следующая фраза Тимофея Владимировича немного сбила восприятие:

— Согласен… проживём… Ладно… Что на счёт твоего административного нарушения…

— Пф! Какого это?

— Ты вылила кофе на мои туфли! — наконец, вспылил Орлов, угрожающе подавшись вперёд, отчего я по инерции отклонилась назад, вжавшись в обивку мягкого стула. — Будешь отрабатывать порчу чужого имущества!

Такое самомнение возмутило, возвращая мне… саму себя.

— Вот уж нет! Во-первых, я не подхожу под определение «должностное лицо», чтобы что-то отрабатывать в рамках свода правил этого предприятия… а на совесть мою, я бы на вашем месте, не рассчитывала! Я не числюсь в штате сотрудников, и с сегодняшнего дня…

— Я подписал твоё заявление на работу, — самодовольно улыбнулся кудряш, в очередной раз меня замораживая. — Вижу, ты действительно не направлена на функцию «прислушиваться к совести»? Что ж… тогда я не буду ждать от тебя извинений. Предлагаю сразу приступать к своим обязанностям… помой мои туфли.

— Хо! — от возмущения я чуть не задохнулась. — Так…такой должности не существует!!! Я не писала заявление на работу служки-камердинера у здорового лба!!! — подскочив, как ужаленная, злобно уставилась на кретина, улыбку которого хотелось собственноручно вырезать и приколотить где-нибудь повыше, чтобы его губы улыбались только со стены!

— Потрясающе! — восторженно рассматривая моё раскрасневшееся от злости лицо, Тимофей Владимирович расплылся в ещё более широкой улыбке, демонстрируя мне свои белые зубы. — Как же я скучал по родному менталитету! Чувствую, что с такой секретаршей мне хандрить не придётся!

— Я не… я писала заявление на должность секретарши на ресепшн! — гнула своё, не вникая в довольство развалившегося в кожаном кресле придурка.

— Не кричи, Пышка. Я тебя оформил секретаршей… только своей личной… должен же мне кто-то настроение в этом доме моды поднимать?!

— ЧТО?! Я разве похожа на клоуна?! Уж дятлов я категорически точно отказываюсь веселить!

— Эх… — веселья кретину УЖЕ было не занимать, — придётся тебе отрабатывать ещё одно административное нарушение… оскорблять своего начальника… нехорошо, Пышка…