Шрифт:
— Сколько вы готовы заплатить за этот дом, госпожа Истван? — прошептал он практически мне в губы.
— Половину от вашей стоимости, господин Грэм, — словно со стороны я услышала в своем голосе чувственную хрипотцу.
— Таких скидок не дают, — произнес он, не сводя взгляда с моего рта.
— Верно, и именно поэтому покупать я передумала. Вы его отдадите мне в качестве отступных после разрыва брачного соглашения. Обещаю, что с радостью приму его и не буду иметь к вам никаких претензий…
Внезапно он поднял руку и большим пальцем провел по моим губам, словно пытался стереть карминовый цвет. От горячего прикосновения у меня перехватило дыхание и чуточку помутнело в голове.
— Прости меня, малышка Энни, — тихо-тихо вымолвил Калеб и поднял глаза, его зрачки оказались расширенными, а взгляд странным. — Я очень стараюсь не пользоваться ситуацией, но ведь никто из нас не идеален, так? Знаю, что уже вечером я не смогу тебя поцеловать и не огрести проклятия. А проклинаешь ты с большой фантазией.
— Что значит, поцеловать? — тихо спросила я, не совсем уверенная, что он действительно прошептал все эти ужасно соблазнительные вещи, и у меня не случилось галлюцинации. — Я ведь не ослышалась…
Калеб заткнул меня глубоким, страстным поцелуем. Он оказался демонически божественным, этот самый поцелуй. Особенно прекрасно в нем было то, что невыносимо горячий ком напряжения, теснивший грудь последние сутки, растаял и стек куда-то вниз живота. И это было даже приятно. В голове взорвался разноцветный фейерверк, перед глазами закружились светящиеся звездочки. Такие же, что в фантазиях вертелись вокруг волос жениха.
Я отвечала со страстью и желанием, накопленными с первого нескромного сновидения, а в голове коварно подсчитывала, как претворить в жизнь хотя бы парочку элементов этого самого сна. Попыталась закинуть ногу ему на пояс, но в юбке, что-то хрустнуло. С гардеробом у меня имелись большие проблемы, поэтому с акробатикой пришлось немедленно покончить и без изысков вцепиться в его пиджак. Чтобы не вырвался, не сбежал и не отстранился!
Неожиданно в наш маленький праздник жизни ворвалась реальность. Она покашляла с порога и голосом торговца недвижимостью осторожно напомнила:
— Господа чародеи, очень неловко прерывать осмотр дома, но времени у меня еще десять минут.
— Святые демоны… — разозлилась я, — не видите? Мы договариваемся о цене!
Порыв воздуха заставил надоеду сдвинуться за порог. Дверь резко захлопнулась, скрывая кухню от чужих глаз.
— Ой! — охнул он из соседнего помещения.
С хлопком закрылись внутренние ставни, и комната погрузилась в жаркий полумрак. Калеб отстранился, уперся ладонями в столешницу, заключив меня в ловушку, и опустил голову. Мы оба пытались вернуть дыхание и жаждали продолжения. Я понимала, что во мне говорила фальшивая любовь, но этот факт не коробил.
Он поднял голову и посмотрел мне в глаза.
— Эннари, ты поразительная.
— Тогда почему мы остановились? — тихо, но требовательно спросила я.
— Никогда не угадаешь, что ты выкинешь в следующий раз, — продолжил он и аккуратно заправил мне за ухо выбившуюся из прилично, вернее, неприлично растрепанной прически прядь волос. — Твоей целеустремленности, изворотливости и хитрости можно только позавидовать. Я действительно восхищен!
— И мы вновь говорим не о покупке дома, — резюмировала я.
— Нет, о твоем плане.
И демоны меня подери, если я не понимала, о каком именно плане сейчас шла речь!
— Он несомненно сработал бы, если бы не одна деталь… — Он посмотрел мне в глаза. — Я не восприимчив к любовным зельям.
ГЛАВА 7. Гибкость принципов
От удивления я не смогла подобрать ни одного ругательства, достойного такого грандиозного провала черной магии. Провала тысячелетия, реквиема по всем любовным зельям!
— А? — только и выдавила я, обнаружив потерю дара речи и связности мысли.
— Не расстраивайся. Приворот ты действительно сварила адский! На пару часов меня даже взяло. — Он ласкового погладил мой подбородок, а я была настолько ошеломлена, что не сопротивлялась покровительственному жесту. — Хотя кому я рассказываю? Ты ведь его на себе испытала.
Он развернулся, уверенной поступью пересек кухню и вышел. Из большой залы донеслись невнятные голоса. Я все ещё пыталась справиться с осознанием, что эти два дня мучилась и страдала понапрасну, как пришел торговец. Нос у него выглядел паршиво, заметно покраснел, но мужчина делал вид, будто ничего страшного не произошло, и покупатели каждый божий день разбивали ему лицо.