Последний отошёл в сторону, чтобы не оказаться сбитым повалившимся телом, и продолжил подниматься. Я обнажил клинок. Не давая дракону забраться на крыльцо, парировал два удара и толчком ноги отправил его вниз по лестнице, а сам сбежал следом. Противник вскочил и выставил саблю перед собой, отбивая мой удар. Второй и третий тоже оказались отбиты, четвёртый же достиг цели, и клинок вонзился в шею чешуйчатого существа под подбородок. К счастью, тут тоже природный панцирь оказался не слишком прочным, и я с лёгкостью пробил его.

Всё это время замороженный неподвижно валялся на снегу. Я сам не ожидал от себя такого. Мало того, что лёд полностью покрыл тело змееглазого, так ещё и чары подействовали метров с трёх-четырёх, тогда как прежде дальше полуметра морозить не получалось. А я всё ещё чувствовал себя полным сил.

Я перевернул существо ногой на спину. Лицо его замёрзло. Значит он, скорее всего, задохнулся.

А в это время на улице перестали жужжать каменные осколки. Воцарилась тишина. Я подошёл к калитке, выглянул и тут же спрятался: всадник на белой лошади стоял в какие-то метрах от меня, и вокруг руки его кружили светящиеся камни.

— Не стреляй! — крикнул я на всякий случай. — Их тут нет.

— Кто бы ты ни был, выходи, — раздался властный женский голос. Так вот значит, как оно: это был не всадник… а всадница.

С саблей в руках я вышел на улицу.

Передо мной на белой лошади восседала молодая женщина в красном жюстокоре с меховыми манжетами и воротником, и широкими лацканами, расшитыми золотой нитью. Он был подпоясан ремнём, на левом боку висел палаш с узорчатой массивной гардой. Одежда выглядела богатой и в то же время какой-то поношенной: мех свалялся, а сукно местами выцвело.

Из-под тонких бровей на меня пристально смотрели карие глаза. Лицо девушки имело гордый и, я бы даже сказал, надменный вид: подбородок приподнят, взор чуть прищурен и направлен сверху вниз (что, в прочем, не удивительно, раз она сидела на коне). Да и горделивая осанка отличала девушку от простых людей. В каждом жесте чувствовалось какое-то особое достоинство.

Вокруг лежали тела. Человекоподобные существа валялись с пробитыми кожаными кирасами в лужах собственной крови, пропитавшей снег. Две лошади лежали убитыми, одна дёргала ногами и издавала жалобное ржание, остальные бродили по округе.

— Кто таков? — спросила всадница приказным тоном.

— Обычный путник, — ответил я. — А ты кто?

— Боярыня Белогорская, — произнесла девушка и, смерив меня взглядом, добавила. — Ты не похож на обычного путника. Что ты тут делаешь? И что случилось в деревне?

Решив, видимо, что угрозы я не представляю, молодая боярыня слезла с лошади. Она была довольно высокой по сравнению с местными жителями, хоть и пониже меня.

Рукой, затянутой в чёрную перчатку, она вытащила из ножен палаш и, подойдя к лежащему рядом телу, воткнул ему клинок в шею, затем добила раненую лошадь и обернулась ко мне:

— Ну? Говори. Что здесь случилось, откуда и куда ты держишь путь?

— Иду из Угреши в Высокое, — ответил я честно. — В Угреши образовалась брешь. Весь гарнизон мёртв. Тут, по селу, тоже мертвецы бродят, так что будь осторожнее. Они ведут себя довольно агрессивно, когда встречают живых. Вероятно, во всём виноваты существа из Сна. Это всё, что я знаю.

— Интересно, — боярыня подошла к следующему телу и тоже вонзила ему клинок в горло, потом снова повернулась ко мне: — Значит, ты едешь в Высокое? Это где?

— Верстах в тридцать отсюда на запад.

— Это владения Черемских?

— Возможно, — пожал я плечами.

— По какому делу ты ездил в Угреш? — спросила девушка тоном, не терпящим возражений. Такой допрос начинал меня напрягать.

— По личному, — ответил я.

— Хватит вилять. Когда я тебя спрашиваю, ты должен отвечать. Что ты делал в пустой избе? Не мародёр ли ты часом? И… почему мне твоё лицо кажется знакомым? Кто ты?

Последнее мне совсем не понравилось. Она меня знает? Нет, вряд ли. Возможно, просто где-то видела. Если княжество небольшое, то все бояре наверняка в лицо знают князя и его семью. А мне это сейчас совсем ни к чему.

— Как я сказал, я просто путник, — спокойно ответил я. — Остановился вчера на ночлег. Сегодня собирался продолжить путь, а тут — эти. Вряд ли мы где-то виделись. Обозналась, наверное. Бывает.

Девушка прошла к калитке и заглянула внутрь:

— Просто путник, который перебил толпу чешуйчатых, — хмыкнула она. — И разговариваешь ты не как простолюдин, без подобающего обращения. И да, у меня хорошая память. Так что не надо мне мозги пудрить, — она убрала палаш в ножны, а вокруг ещё левой руки снова закружились светящиеся осколки. Да и лицо её изменилось: теперь оно было пепельно-серого цвета, словно высеченное из камня, прорезанного тонкими блестящими прожилками.