Шрифт:
Кто молчал задумчиво, посасывая трубочку, а кто и начал подтягивать со всем энтузиазмом, но внимание она привлекла.
– Спасибо, Эля, – в наступившей тишине сказал Корнейчуков, башней выросший за её плечом, – Здравствуйте, товарищи!
– … и тебе…
– … здоровей видали.
Не теряя времени даром, африканер ледоколом раздвинул толпу и повесил на дерево в центре двора большую карту Одессу и окрестностей.
– Не будем терять времени даром, товарищи, – деловито начал Николай, – к делу! Для начала хочу заверить вас, что мы ни в коем разе не претендуем на главенствующие роли в этом восстании, а только лишь предлагаем помощь с кооперацией действий и…
Он сделал паузу.
– … оружием.
– Га-а… – оглушённые птицы поднялись над кварталом, а перепутанные коты забились по щелям. Заговорили разом, перекрикивая друг друга, хватая за грудки и норовя пробиться к Корнейчукову и Сэмену Васильевичу, расталкивая соперников. Дай!
– Товарищи! Товарищи! – больше угадывалось, чем слышалось от вскочившей на стол Эльки.
Бахнул выстрел… и гомон разом – как обрезало.
– Оружия хватит на всех, – веско сказал Сэмен Васильевич, опуская револьвер, – Тих-ха!
– Благодарю, – кивнул ему Корнейчуков, – Повторюсь, оружия хватит на всех желающих, скажите спасибо Сэмену Васильевичу.
– К сожалению, – он достал трубку и начал раскуривать, дрессируя толпу, – восстание началось много раньше запланированного, и началось стихийно, без должного руководства.
– Оружие в обмен на лояльность? – сощурился Махайский [73] , бежавший недавно из-под ареста в Иркутске.
Корнейчуков смерил его тяжёлым взглядом, передавливая и…
73
Ян-Вацлав Махайский, видный анархист польского происхождения.
… неожиданно отпустил анархиста, улыбнувшись.
– Нет. Оружие мы дадим вам в любом случае… – и единый выдох прошелестел в толпе, – но мы надеемся на вашу самодисциплину.
– Мы… – выделил голосом Махайский, сощурившись.
– Мы, – шагнула вперёд София…
… Беня Канцельсон
… Сергей Жуков.
– Красные бригады, – мягко закончила женщина, и с десяток командиров и авторитетных бойцов самообороны встали рядом с ними.
– О…
Вытянулись шеи в толпе, заговорили… шепотом почему-то, будто в церкви.
– С… с вами! – решительно тряхнув головой, Элька пробилась через толпу и встала рядом с Софией. Оглянувшись на Корнейчукова, она покраснела слегка и отвернулась, старательно не глядя в его сторону.
– С вами!
– Пишите…
– Принимайте командование!
… а давешний гимназист, забыв обо всём, смотрел восторженными глазами на людей из Легенды.
– Добровольно и с песней, – не совсем понятно сказал Сэмен Васильевич одними губами, уважительно поглядывая на африканера, оказавшегося настолько непростым.
Корнейчуков же, чуть вздохнув, выбросил… постарался выбросить из головы вечный свой страх и нежелание ответственности. Что в Африке, что сейчас… как-то так получается, что больше – некому просто!
Сперва – руководство самообороной Молдаванки, и… Боже, как он не хотел! Вечный его страх… не умереть даже, а вести на смерть других. Видеть… и изворачиваться каждый раз с наименьшими потерями, а потом видеть каждого убитого во сне, снова и снова… Ноша не по себе, но как-то ведь справляется…
Как же так вышло? Придавленные африканским авторитетом анархисты отчасти выдавились, а отчасти влились в ряды самообороны, вырастающей на глазах в явление совершенно иного порядка. И вот уже он в руководстве Красных Бригад… тех самых, знакомых каждому одесситу по десяткам легенд…
Сердце его будто сжала невидимая рука, а потом отпустила… и Николай снова ощутил ту безбрежную ясность сознания, порождённую страхом за людей. Ясность немыслимая, необыкновенная…
… будто сама Реальность выстроилась в его голове гигантскими трёхмерными шахматами невероятной сложности. В партии этой имело значение всё: сами ходы и внешний вид фигур, положение их в пространстве, запах и цвет, и ещё десятки переменных…
… и вдохнув воздух, ставший будто морозным, он поднял глаза и принялся командовать, выстраивая операцию на карте, и разом – отсылая командиров за оружием ли, на захват полицейских участков или куда-то ещё. В реальности этой, исписывая формулами-человеками доску пространства и времени, он дирижировал одновременно оркестром их чувств и взаимоотношений, остро… даже не чувствуя их, а – зная!
Просто потому, что – надо. Некому больше. А потом опять придут сны, и каждый убитый пройдёт перед ним. Но это потом, а пока…