Как же они вовремя поссорились с Орденами! Те могли бы предоставить доступ к своим архивам, да и просто помочь в расследовании. Но теперь ни Легион, ни Магистрат сотрудников Службы и на порог не пустят.

— Попробуем обратиться к Феликсу?

– Да. И Мария попробует что-нибудь раскопать, – ответил Коготь.

В изыскания Маши Гордей не очень-то и верил. Если уж сам Коготь о демоне ничего не слышал, то в записях Службы вряд ли найдется о нем какое-либо упоминание.

– Гордей! — окрикнула его Верена, — папа! Подойдите!

От жуткого монстра не осталось и следа, а разглядывать мертвое тело с изрешеченной грудью Гордея совсем не привлекало. Но он сделал усилие над собой и подошел.

— Смотрите, – Верена приподняла руку мертвеца, — браслет…

— Похож на мой регистрационный. И рубин вон имеется, — Гордей указал на большой овальный камень, — так все-таки из орденов?

– Нет, ты на руны погляди, — заострила его внимание на деталях Верена, — такие же выбиты на антимагических кандалах. Это не регистрационный, а рабский браслет.

— Рабский? То есть он не по своей воле действовал? И нам надо было его освободить, а не убивать?!
– - Гордею вдруг стало жаль загубленного по чужой воле паренька-демона.

– Нет. Рабский ошейник работает не так, – пояснил Коготь, – он не подавляет волю полностью, лишь запрещает рабу нападать на хозяина.

– Это что-то типа вассальной клятвы?

– Да. Но Одаренный, нарушивший вассальную клятву, всего лишь лишится магии. Закуклится. А если раб нападет на хозяина, то браслет обратит его в пепел, – Верена продолжила осматривать руку мертвеца, – надо его снять.

У Когтя в тот же миг появился в руке меч. Гордей инстинктивно отвернулся, не желая наблюдать за отсечением конечности.

– Да погодите вы, – к телу подошла Никитична, – все бы вам рубить-ломать.

Колдунья вытащила бутылочку и зельем из нее окропила браслет. Тот с щелчком раскрылся на две половинки на петле.

– Знак какой-то чудной, – Алевтина Никитична пригляделась к внутренней стороне браслета.

Гордей выглянул из-за ее плеча. На потертой золотой поверхности проглядывалось выбитое на металле клеймо – круг с шестью линиями-лучами.

– Солнцепоклонники какие-нибудь? – спросил Гордей.

– Не знаю, первый раз такой вижу, – пробормотала Никитична.

Верена и Мария тоже ничего похожего не вспомнили. Зато Коготь как-то сразу сник и тяжело вздохнул.

– Знакомый символ?

– Да. И это… это сильно осложняет нам задачу. Это знак Герольдов Высших, – просветил шеф Гордея, – знак древний и почти нигде уже не использующийся.

– Что значит герольдов?

– Сами Высшие редко появляются в обычном мире. Хатшепсут появилась, чтобы предотвратить самое крупное побоище среди Одаренных в новейшей истории. Но обычно Высшие присылают вместо себе слуг.

– Герольдов? – догадался Гордей, – то есть Хатшепсут прислала своего раба, чтобы выкрасть моих родителей?!

Гордей вспомнил мимолетный, но очень заинтересованный взгляд, который на него кинула египетская королева. Неужели она с одного взгляда поняла, что он белый маг?! Но причем тут его папа с мамой?!

– Необязательно именно Хатшепсут. Это мог сделать любой из Высших, – ответил ему Коготь.

– Но зачем?!

Коготь пожал плечами.

– Мотивы Высших зачастую скрыты от нас.

– Ничего, мы их найдем и раскроем. А заодно и пару черепов раскроим! Ты знаешь, где эти Высшие обитают?

– Это вопрос уровня – где живут боги? Или где радуга касается земли, – вмешалась в разговор Верена, – у Высших свой пространственный карман. Или даже целый пласт реальности. Но где он и как туда попасть – никто из Одаренных не знает.

– И эти… как их... Герольды тоже там обитают?

– Да.

– И поисковые заклинания не сработают?!

Верена на вопрос Гордея отрицательно покачала головой.

– Я знаю, кто нам сможет помочь, – наконец высказался и Коготь, – по крайней мере информацию мы точно получить сможем.

– Так чего мы стоим? Маша, провешивай портал! – засуетился Гордей.

– Не так быстро. С этой персоной мы слегка подпортили отношения. И надо подумать, как их улучшить.

Один из ярчайших символов британской столицы Тауэрский мост из функционирующей переправы давно превратился в достопримечательность, на которую слетались посмотреть путешественники со всего мира. Две башни-близнецы и пешеходный пролет между стали музеями и смотровыми площадками, селфи на которых штамповались миллионами штук. Толчею спешащих по своим делам горожан, сменили толпы праздношатающихся туристов. Раньше Тауэрский мост славился ворами, ловко освобождавшими карманы пешеходов он отягощающей их мелочи. Но времена сменились, за неприкосновенностью частной собственности теперь следили бдительные и неусыпные объективы камер.