– Вы прямо, как змея в траве – появляетесь, когда вас не ждут. – Эти злые слова были произнесены необычным для Харриет ласковым тоном: она питала к Клэр слабость.

– Придется мне увести от вас брата Тони, – заявила Клэр. – Он еще ни с кем не успел познакомиться: вы его монополизировали.

– Забирайте его с потрохами! – фыркнула Харриет. – Я буду вам только благодарна за счастливое избавление. Но взамен я бы попросила как-нибудь защитить меня от Хальдера.

Однако способ защиты от профессора Отто фон Хальдера еще не был изобретен. Его всклокоченная седая шевелюра, словно позаимствованная у короля Лира, угрожающе двигалась над остальными головами. Те, мимо кого он проходил, не могли не подивиться его походке – нечто среднее между гусиным шагом и плавными движениями охотника, выслеживающего оленя. Еще больше поражал его вид, в частности, ноги: мокасины, клетчатые гольфы, волосы, узловатые коленки, снова волосы, наконец, шорты цвета хаки.

– Всем горячий привет! – протрубил он. – Когда сойдутся люди и вершины, свершатся достославные дела.

Клэр тем временем удалось, применив мастерский маневр, увести Тони в противоположном направлении, притворившись, будто она не заметила Хальдера и не слышала его приветствия, хотя то и другое было превыше человеческих сил.

– Как ловко вы это провернули! – похвалил ее Тони, когда они оказались на безопасном расстоянии. – Теперь я знаю, как чувствует себя пароход, буксируемый катером.

– Я научилась этой технике от своего отца, – ответила Клэр, – Он был сотрудником британского министерства иностранных дел, но на самом деле выполнял обязанности вышибалы на затянувшихся дипломатических приемах. А что касается Хальдера, то вы с ним уже встречались Он, конечно, эксгибиционист, но не так глуп, как может показаться. Пусть вас не вводит в заблуждение его стиль “enfant terrible”,

– Дело не в этом. Просто я читал его последнюю книгу “Homo Homicidus” и категорически с ней не согласен.

– Николай тоже против. Осторожно, там Валенти! Бежим в противоположную сторону. Я бы предпочла, чтобы Николай не приглашал этого щеголя. В его гримасе Валентине есть что-то зловещее, уж не обессудьте за каламбур, Да еще этот шелковый платочек в нагрудном кармане!

– Разве он не слывет волшебником среди нейрохирургов, по праву награжденным Нобелевской премией?

– А еще он прославился как величайший любитель Лолит. У меня от одного его вида мурашки по телу!

И она подтолкнула Тони к унылому лысому коротышке с ямочками на щеках, терпеливо внимавшему длинной тираде моложавой особы с бритой шеей.

– Это брат Тони, представитель Всевышнего на нашем симпозиуме, – перебила Клэр увлекшуюся болтунью. – Тони, познакомьтесь с доктором Уиндхемом, который, как вам известно, грозится превратить всех наших внуков в гениев. А это – доктор Хелен Портер, которая клянется спасти внуков от ужасов раннего приучения к горшку.

– Любая христианская мать благословит вас за ваши старания, – напыщенно обратился Тони к Хелен Портер. – Но я не знал, что в симпозиуме участвует еще одна леди, помимо доктора Эпсом.

– Я не участница, – объяснила Хелен Портер. – Просто Харриет выбрала меня на роль сопровождающего лица.

– Бедняжка! – посочувствовала Клэр. – Ничего, Николай смилостивится и пригласит вас на одно из заседаний в качестве участницы дискуссии.

– Решительно протестую! – заявил Хорас Уиндхем, весь изрытый ямочками от смеха. – Не желаю, чтобы клейнианцы разорвали меня в кочки.

– А мне всегда хотелось познакомиться с кем-нибудь из клейнианцев, – признался Тони.

– Почему?

– Потому что мне нравится предположение, что все мы входим в жизнь параноиками, а потом начинаем страдать депрессией.

– Не очень удачная шутка! – отрезала Хелен и нарочито переключилась на Уиндхема. – Так вы говорили…

Клэр и Тони двинулись дальше.

– Кажется, меня поставили на место, – радостно сказал Тони.

– Не обращайте внимания. Она стерва. Но с хорошими мозгами… Здравствуйте, профессор Бурш. Вы знакомы с…

– Мы вместе ехали в автобусе, – сказал Бурш без всякого энтузиазма.

– Беднягу только что осадила эта стерва-клейнианка.

– Не знал, что среди приглашенных есть клейнианка, – ответил Бурш. – Иначе я бы еще подумал, принимать ли приглашение. У Соловьева странные предпочтения.

– Она не приглашенная, а просто маркитантка, которую приволокла в своем обозе Харриет.

– Почему вы так не любите клейнианцев? – поинтересовался Тони. – Ваша неприязнь ограничена только ими или распространяется на всех фрейдистов?

– Я их не различаю, – сказал Бурш, сердито глядя поверх очков-половинок в золотой оправе. – Их разногласия занимают меня не больше, чем распри янсенитов и иезуитов. Я, знаете ли, ученый, поэтому меня интересует поведение, которое поддается наблюдению. Покажите мне кусочек своего супер-эго под микроскопом – и я поверю в его существование.