Они более не хлопали, как крылья подбитой птицы. Корабль уверенно пошел на запад.

– Ребятишки, не спать вам эту ночь! – повеселел навклер. – Ловим ветер.

Хороший знак. Так подумал навклер.

Пассажир сошел на берегу в трех милях от Циралиса. За спиной о рифы терлись обломки корабля. Налетевший шквал бросил зерновоз на север, каменные зубы вспороли деревянное брюхо. На дно ушли десятки, сотни талантов зерна. Драгоценнейший груз, дороже золота и серебра, достался морским демонам.

Погибли все люди. Волны разметали тела, оставив раздавленные останки на черных камнях. С рассветом сотни крабов сбежались на пиршество. С черных скал на тела обрушились голодные птицы. Началось сражение за блестящие и вкуснейшие глаза.

Только пассажир с серым лицом пережил кораблекрушение. Он вымок за ночь, проведенную без сна на том месте, с которого не сдвинулся. Человек проигнорировал шквал, дождался высокой волны, что слизнула его с корабля и мягко перенесла к галечному берегу.

Мокрый, в ожерелье из пены и тины, человек вышел на берег. Болело бедро, щипали ссадины. Колени и ладони исцарапали острые гирцийские камни.

Еще не успело море сгладить осколки рушащихся склонов. Земля гирцийцев показала себя суровой и жадной хозяйкой. Только на такой земле могут рождаться такие люди.

– Капля крови для успокоения духов, – проговорил человек, глядя на порез, идущий через левую ладонь.

Кровь уже не текла, морская вода ускорила свертывание крови. Жуткая боль от пореза отдавалась в плечо, от боли заболела голова.

Бросив котомку на берегу, человек привел себя в порядок. Впервые за месяц пути он снял с себя плащ, тунику, распоясался и сбросил сапожки. От морской соли одежда задубеет. Знакомое состояние. Такой же эффект оказывает пролитая кровь. Следы от крови слишком заметны, пугают непосвященных.

Из плавника человек соорудил костер. Согрелся, подсушился. В котомке имелось все необходимое для дальнего путешествия. Навклеру не почудился звук драгоценностей. Только это были не монеты, а украшения – кольца, гривны, цепочки. Серебро постарело и почернело, а золото – золото! – сохраняло блеск. Древние кольца имели багровый оттенок. Некие примеси, о существовании которых человек не знал.

Патину можно стереть, вернуть украшениям первозданный вид. Этого человек не делал. У него имелись причины оставить вещи в том виде, в котором он их нашел. Патина на металле доказывает качество – одна из причин.

Среди вещей лежали простые инструменты. Ножом человек подровнял бороду, чтобы не сильно выделяться. Да, он чужак, чужаком останется. Гирция, земля, в которую он прибыл, приняла различные народы. С короткой курчавой бородой иноземец не так бросался в глаза.

Сменить бы одежду, но это удастся сделать позже.

Обрезки волос он кинул в костер. Некоторое время человек наблюдал за танцующими огоньками. Он ни о чем не думал, просто следил за игрой света. Позволил огню угаснуть, затаптывать угли не стал.

Человек поднялся по склону, нашел тропинку. Тут все тропинки ведут к человеческому жилью. Море кормит местных. Даже такая неудобная гавань используется. Хотя бы для сбора моллюсков и крабов.

Луга, идущие от склона, облысели. Редкий холмик мог порадовать высокой травой, скрывающей тропу. Обычно там росли горькие травы, потому пастухи не гоняли в эти места стада.

В каменистой почве легко прослеживалась тропа. Веками подошвы стоп и копыта подбивали камни. Глинистые места вытоптаны до блеска. Лужи – свидетельство недавнего дождя, высохли. Осталась мокрая земля, перемолотая десятками, сотнями следов.

Вдалеке в окружении деревьев находилось небольшое селение.

Чужак не смог посчитать количество дворов. Он остановился, втянул в себя воздух. Не принюхивался, а словно пытался пропитаться запахами Гирции.

Дым. Овечий помет. Сухая солома.

Источник воды должен быть поблизости, иначе тут не возникло бы селение.

Чужак ощущал надобность утолить жажду. Чувство отвлекало, мешало сосредоточиться. Необходимо устранить эту проблему, иначе не удастся продолжить путь. Селяне должны подсказать, где находится источник пресной воды. У них теперь нет выбора.

Еще не дойдя до поселения, иноземец уже знал, что там четыре двора. Подходящий знак, ровный. Иначе быть не могло.

Эти люди жили животноводством, постоянно сталкивались со смертью. Они вынуждены забивать животных, продавать их мясо и кровь. Своими действиями селяне кланялись смерти.