Его слова звучат ужасно пошло — я, кажется, даже краснею. А потом меня охватывает возмущение. До чего же наглый товарищ достался мне в партнеры! Разглагольствует о каком-то там доверии после того, как потроллил меня перед всем «Ютубом». Уму непостижимо!

Никита как будто читает мои мысли и театрально огорчается:

— Я тебя по-прежнему подбешиваю?

— Еще как! — подтверждаю я, поднимаясь из-за стола. — Но можешь по этому поводу не волноваться. Я никогда не позволю эмоциям мешать работе.

Я наконец ловлю взгляд Жени и вопросительно мотаю головой: мол, ты со мной? Сестра кивает и тут же подскакивает на ноги. Фух! Теперь можно и откланяться.

— Хорошего вечера! — говорю я Никите с самой вежливой из своих улыбок.

— И тебе! — кивает он, а потом поспешно добавляет: — Жду тебя завтра в буфете в половине десятого. И можешь прихватить с собой камеру, если это для тебя так важно.

Последняя его фраза звучит довольно едко. И, конечно, тут же пробуждает во мне дух противоречия.

— Я могу проспать, — бормочу я и отвожу глаза в сторону. — Половина десятого — это слишком рано.

— Ничего страшного, — нахально скалится Петров. — Если проспишь, я принесу тебе завтрак прямо в постель.

Ника уходит, а я вздыхаю. С облегчением.

Она точно ведьма! И чудовище! Дразнила меня все время, пока сидела со мной за столом. Да еще и платье это дурацкое нацепила, с вырезом почти до талии. Меня так и подмывало сунуть в вырез руку. Точней обе. Впрочем, там такая глубина, что можно было и целиком занырнуть.

Мои губы трогает улыбка.

Надеюсь, при монтаже не выяснится, что я почти все время пялюсь на Никину грудь? Видит бог, я напрягал всю свою волю, чтобы этого не делать, но человеческие способности не безграничны. Невозможно — иметь рядом с собой такое и не пялиться.

Чертово платье! Хотя я мог бы его стерпеть. Мог. Если бы Ника не бросала на меня такие горячие, осязаемые взгляды, при воспоминании о которых кожа на загривке у меня сразу дергается. Как у кота.

Наверное, Нике просто нравится превращать общение с собой в пытку, иначе бы она не достигла в этом такого мастерства. Ей хватило пары секунд, чтобы довести меня до точки кипения, а потом она не дала мне и шанса взять себя в руки. Ни единого шанса. Все долбанное интервью она так облизывала губы, так смотрела, что я мог думать только о том, как было бы славно закинуть ее красивые ножки себе на плечи. Наболтал какой-то ерунды. Натуральной ахинеи.

Интересно, Ника весь мой бред во влог вставит, или совести хватит вырезать отдельные перлы?

Я делаю пару глубоких вдохов, чтобы немного прочистить мозги. Даже пытаюсь подумать об Ангелине. Пытаюсь подумать о работе, о чертовой статуе свободы, о законах Ньютона и еще десятке вещей, но в голове прочно засела злючка. Так и вижу, как она скидывает с себя дурацкое платье, аккуратно через него переступает и идет ко мне.

Злая, плохая девочка… Неужели она думает, что я позволю безнаказанно себя мучить? А-ха-ха! Нет, я не из мазохистов.

Ты обязательно ответишь мне за каждый свой взгляд, Ника, за каждый соблазняющий жест. Ответишь по полной программе.

Я делаю несколько глотков коктейля и откидываюсь на спинку стула. О да! Этот круиз обещает быть интересным. Но нужно держать себя в руках. Играть невозмутимость. Как там дед говорит? С девушками надо показывать себя джентльменом, надо проявлять терпение, иначе спугнешь удачу.

После смерти бабули старый хрыч превратил свой дом в настоящий зверинец и, какой разговор с ним теперь не заведи, постоянно приводит в пример своих зверушек. Девушек он чаще всего сравнивает со своими любимицами — шиншиллами.

Перед вылетом в Геную я, как обычно, навещал деда, и он сразу потащил меня к клеткам с этими пушистиками.

— Смотри, какие девочки осторожные, — проворковал дедуля, подсыпая зверью каких-то корябушек. — Осторожные и пугливые. Их природа такими сделала, Ник. Природа! А против нее не попрешь. Так что запомни главную мысль, которая поможет тебе в сердечных делах: никогда не торопись. Никогда! Дай своей избраннице к себе привыкнуть. Приручи ее…

И я приручу! У меня столько терпения и выдержки, что хватит на троих. Ника еще будет есть у меня с рук, смотреть преданными глазами. А потом я затащу ее в постель. И, конечно, сделаю так, чтобы ей там понравилось — пусть у девчонки будет что вспомнить, когда наш совместный вояж закончится.

К моему столику вдруг подваливает Тоха:

— А ничего так у Клубнички сестренка, да?

— Что? — я не сразу понимаю, о чем он там бормочет.

Тоха чуть шевелит бровями и неприкрыто сердится на мою невнимательность:

— Я говорю, симпотная девка эта Женя!

У меня будто пелена кровавая перед глазами падает. Я рывком поднимаюсь на ноги и надвигаюсь на брата:

— Даже не смей дышать в сторону этой девочки, слышишь? Она еще маленькая!

— Чего это маленькая? — скалится он. — Ей уже семнадцать. Возраста согласия достигла год назад.