Я пригласил присоединиться к беседе Шульца с Волковым. Если присутствие казначея Ливанова не удивило, то «советник по общим вопросам» явно не вписывался в его картину мироздания.

Зато глинтвейн после мороза, был принят на ура, даже Шульцем, который из дома не выходил. День сегодня солнечный и через большое окно пробиваются лучи. Лепота, так бы просто сидел и попивал глинтвейн, читая книжку. Но покой нам только снится.

— Михаил Егорович, — начал я разговор, когда все расселись и принялись потягивать напиток, — Вы наверняка догадались, по какой причине я пригласил вас на беседу.

— Думаю, вас интересует моя деятельность, которую я выполнял по поручению Светлейшего князя Потёмкина.

— Вы совершенно правы. Не использовать открытые вами залежи железа и угля, я считаю преступлением против нашей державы, пусть это и звучит пафосно. Но мы до сих пор завозим металл из-за границы, а это позор. При этом сами чуть ли не живём на целых горах железа. Насколько я понял, вы сейчас служите в Академии Наук?

— Совершенно верно. Но скорее уместно употребить слово служил. Я еду получить расчёт, так как моя дальнейшая деятельность признана ненужной. И главную роль здесь сыграло то, что я занимался изысканиями по просьбе Потёмкина, — с нотками горечи произнёс Ливанов.

Это, наверное, был завуалированный упрёк в мою сторону. Вернее, в сторону Павла. Он с каким-то остервенением начал увольнять людей, связанных с бывшими фаворитами Екатерины. Более того, начал закрывать проекты, которые могли бы принести пользу стране. После короткой паузы Ливанов продолжил.

— Более всего меня беспокоит судьба моей сельскохозяйственной школы. Мы уже несколько лет обучаем прибывающих колонистов, как обрабатывать местную землю, какие сажать новые культуры и многому другому.

Насколько я понял из рассказа Ливанов, он организовал первое сельхоз училище в Новороссии. Его собственных средств на содержание такого проекта не хватит, и училище придётся закрыть. Явление обычное для нынешней России, что обиднее всего оно стало обычным и в моём времени. Но ничего, мы ещё пободаемся.

— За финансирование школы не переживайте, — произнёс я, не обращая внимания на осуждающий взгляд Шульца, — Но это только полдела. Я напишу письмо брату, уверен, что он поймёт необходимость научного подхода к освоению новых земель и Академия продолжит сотрудничество с вами. Более того, попрошу его проследить, чтобы вам выделили не только средства, но и молодых людей для обучения их на месте и с перспективой преобразования вашей школы в полноценное училище.

Болезненно-желтоватое лицо Ливанова постепенно меняло краску на более здоровое и возникало ощущение, что с каждым произнесённым мною словом, к человеку возвращалась жизнь. По крайней мере, появилась надежда, что его дело не умрёт.

— С вашей стороны мне нужно максимально развёрнутое описание открытых вами месторождений, географию тех мест, пути доставки материалов и вывоза продукции. Нужно будет строить дороги и порты. Я уже молчу, что сотни и тысячи рабочих нужно кормить и снабжать товарами. Подготовьте доклад на имя Его Величества, надеюсь, мы найдём понимание в его лице, ведь глупо не использовать такие ресурсы. Если казна не захочет строить заводы и шахты, то образуем частное акционерное общество. Ваш опыт и знания в любом случае будут востребованы.

— Я готов приступить к написанию доклада уже сегодня, — произнёс окрылённый профессор.

Все присутствующие заулыбались. Обстановка стала какой-то домашней. Ливанов рассказал нам в общих чертах о перспективах развития региона. Шульц задавал конкретные вопросы и был впечатлён потенциалом, особенно залежами железа и угля. Отец Шульца был инженером на сталелитейном заводе в Руре и после переезда в Россию работал на Урале. Поэтому мой казначей лучше всех представлял, какой огромный потенциал у Новороссии.

— Михаил Егорович, вы не могли бы порекомендовать какого-нибудь увлечённого агрономией человека. Наверняка в ваших поисках работала целая экспедиция. Вы же не только искали залежи полезных ископаемых, но и изучали почву. Главное, чтобы это был не диванный учёный, а человек, по-настоящему увлечённый и не боящийся этих самых экспедиций.

— Какое интересное словосочетание «диванный учёный», — Ливанов грустно улыбнулся, — Очень верное понятие и оно относится ко многим нашим академикам и прочим трутням. Разрешите поинтересоваться, какие задачи будут поставлены перед искомым человеком?

— Экспедиция в Южную Сибирь, поиск земель пригодных для земледелия и животноводства. Это если кратко. На самом деле задачи более глобальные. Отправка в Сибирь через три месяца, — улыбнулся я.

— Могу порекомендовать своего сокурсника и друга профессора Прокоповича Василия Прокофьевича. Мы не только вместе учились в Англии, но и участвовали почти во всех делах, порученных нам князем Потёмкиным. Он разбирается не только в агротехнике, но и силён в свойствах минералов, о чём имеет научные труды. У него недавно случилось несчастье, умерла от лихорадки супруга, — Ливанов перекрестился, — Его дочерей взяла на воспитание сестра, которой Бог не дал детей. А сам Василий сейчас без дела и боюсь, что пропадёт у него вкус к жизни. Долгая экспедиция и к тому же с такой важной целью, буквально созданы для него.