Устал он, надо признать, зверски. Ноги вязли в сыпучем белом песке, да к тому же на каждом шагу приходилось бороться со встречным ветром, что делало каждый шаг досадно обременительным – тем более что поврежденный Межмировой Мост в груди протекал, сочился энергией, медленно выжигавшей плоть вокруг. Пешком он никуда не ходил целую вечность, и теперь органические мускулы икр горели огнем. Однако решение одолеть последний отрезок пути пешим ходом было весьма разумным, и Теззерет ничуть о нем не жалел.

Покинув Амонхет, он много раз переходил из мира в мир, прыгая из одного в другой, чтоб выследить его было как можно сложнее. А если все-таки выследят, ему вовсе не хотелось бы, чтобы преследователи появились в его крепости внезапно. Нет уж, пусть вслед за ним окажутся там, на дальнем берегу, где приземлился он, а прежде, чем доберутся до него, так же, как он сам, выбьются из сил. В случае чего он сможет заметить их еще на подходе.

По большому же счету Теззерету совершенно не хотелось, чтобы хоть кто-то – случайно ли, или нет – наткнулся на него либо его оперативную базу. Особенно сейчас. Сейчас, когда помянутая база наконец-то всецело в его и только в его руках, служит его замыслам и более ничьим.

«И уж точно не замыслам этого дракона».

Теззерет служил Николу Боласу верно, поскольку был реалистом и прагматиком. Он служил Боласу потому, что Болас был слишком силен – с таким Теззерету не справиться.

Теперь, благодаря злорадству Тибальта, своими глазами видевшего, чем все кончилось, Теззерет знал: Болас мертв. Вероятно, Тибальт выложил все это Теззерету, дабы порадоваться Теззеретову горю по поводу смерти господина, однако Тибальт ушел разочарованным – ведь радость Теззерета по сему поводу не знала границ. В конце концов, Болас был единственным на всю Мультивселенную существом, чья мощь могла бы помешать бывшему прислужнику. Ну, а если дракона более нет, значит, тех, кто в силах заступить Теззерету путь, попросту не осталось.

С этими мыслями маг подошел к последнему каналу. Достаточно близко. Пора. Вскинув правую руку – безупречную руку из эфирия, – Теззерет пустил вверх простенькую вспышку. Реакция последовала немедля. Иллюзорные тучи расступились, раздвинулись, точно вырезанные рукой мастера кусочки мозаики, выпуская вперед четверку горгулий. Расправив крылья, горгульи устремились к нему. Все они являли собой оживленный камень, усиленный, как и сам Теззерет, эфирием.

Ну, точности ради, троица тех, что поменьше, состояла из твердого металла почти целиком. Оставшегося живого камня невооруженным глазом было и не разглядеть.

Четвертой же, самой большой из горгулий, был Брокк. Все пять его глаз сияли ярким огнем даже издалека. Его тело было усилено, укреплено и украшено эфирием, однако вся тяжесть и сила каменных мускулов по-прежнему оставалась при нем.

Всего лишь раз взмахнув могучими крыльями, Брокк обогнал троих прочих, приземлился первым и низко поклонился Теззерету.

– Господин, – нараспев протянул он. Голос его скрежетал, точно гравий под каблуком.

Следом за ним подоспела вторая горгулья. Эта приземлилась и преклонила колени молча, а со спины ее наземь едва ли не кубарем скатилась всадница – гомункул по имени Кржнтч, невысокое небесно-голубое создание с короткими толстыми ручками и ножками из эфирия и почти шарообразным туловищем. Едва оказавшись на земле, она простерлась ниц у Теззеретовых ног.

– Хозяин, – тоненько пропищала она.

Две прочие горгульи, помня свои обязанности, миновали Теззерета, заложили вираж и приземлились прямо перед ним, лицом туда, откуда явились. Сделав два шага вперед, Теззерет встал на их спины.

– Не будет ли приказаний? – спросил Брокк.

– Будет, и немало. Но с этим можно подождать, пока мы не окажемся дома. Вперед.

– Как прикажешь, господин.

С проворством, весьма необычным для столь шарообразного создания, Кржнтч вновь оседлала свою горгулью, и та взмыла в воздух, указывая путь остальным. За ней, неся на спинах хозяина, последовали горгульи Теззерета. Последним, держась начеку на случай любых возможных угроз, поднялся в небо Брокк.

Расправив плечи и выпрямившись во весь рост, Теззерет несся к резному облачному входу в свою крепость. Лицо его озаряла улыбка, исполненная мрачного, но неподдельного удовольствия. Усталости он больше не чувствовал. Казалось, гибель дракона сняла с его плеч тяжкий груз. Сняла – и переложила на плечи миллиардов других живых существ. Отныне он не слуга никому. Отныне он, наконец-то, главный.

Под каким же камнем прячется сейчас Теззерет? Эта мысль никак не давала Ралу покоя. Со смертью господина слуга сделался уязвим, и Ралу просто-таки не терпелось разделаться с этим эфириеворуким уродом раз и навсегда.

Надо признать, довольно кровожадные мысли в то время как принимаешь ванну…

Вода была горяча, а воздух – полон пара, ну а пена… при взгляде на нее в голову невольно приходило слово «роскошна».

Рал с Тамиком удалились, скрылись от всех в апартаментах, арендованных ими на Собачьей площадке, среди тихих, благопристойных улочек, надежно укрытых от всего, хоть чем-то напоминавшего о кипучем ритме жизни Равники, как оба и предпочитали.

Тамик вымылся первым, а затем уступил ванную возлюбленному, и тут уж Рал развернулся вовсю, смывая с себя песок, сажу и – да, кишки, следы двух дней самой страшной битвы во всей его жизни.