И лишь я один услышал ее крик.

Корабль был небольшой — тесное временное пристанище. Двое стояли перед экраном внешнего обзора. На их лицах отражались противоположные эмоции. Серебристо-зеленая планета на экране медленно увеличивалась в размерах. Изредка картинку искажали непродолжительные помехи. Корабельное оборудование было далеко не новым, как и сам корабль, отработавший много лет, повидавший немало звезд.

То же самое можно было сказать и о Бэнкрофте. На приближающуюся планету он взирал с легкой скукой человека, не раз видавшего подобные картины вообще и данную планету в частности. Скотт же, напротив, жадно изучал изображение. Они вообще были очень разные. Бэнкрофт — коренастый и склонный к полноте; его лицо бороздили морщины и покрывали отметины, оставленные атмосферами различной степени враждебности. А Скотт, двадцатипятилетний подчиненный Бэнкрофта, — высокий, стройный, с по-юношески свежей кожей.

— Теперь уже недолго, — сказал Бэнкрофт. — Пока не приземлились, хочу предупредить. Ни в коем случае не раскрывай карамбианам цель своего визита. Я сочиню какое-нибудь объяснение, а ты только поддакивай.

— Почему? — удивился Скотт.

— Потому что у них иные взгляды на мир. А их вождь вбил себе в голову, что мы держим братьев наших меньших на положении рабов. Однажды он посетил Землю и какой-то кретин сводил его в зоопарк. Вождь очень расстроился.

— Понятно. Тогда, значит, я выбрался подразмять ноги?

— Отлично. Теперь, я думаю, мы предусмотрели все...

— Хорошо бы еще раз пройтись по всем пунктам. — Скотт всегда стремился выжать отовсюду максимум информации. Он никак не мог утолить свое любопытство. Но, сколько бы ни узнавал, все ему было мало.

Бэнкрофт устало вздохнул. Энтузиазм Скотта утомлял его. Как, впрочем, и сам Скотт — его сверкающие очки, узкое лицо с острым подбородком, его неиссякаемая энергия. Он не решался сказать об этом прямо, растолковать, что вот доживет Скотт до его, Бэнкрофта, лет и все планеты станут для него похожи одна на другую, да и на инопланетян он будет смотреть как на людей, а не как на любопытную форму жизни.

— О чем ты хочешь услышать?

— Обо всем. Об особенностях местности, о формах жизни, о климате и составе атмосферы. Обо всем. — Скотт достал из нагрудного кармана ручку, из бокового кармана — блокнот и занес первую над последним, демонстрируя готовность впитывать мудрость Бэнкрофта, квинтэссенцию многолетнего опыта. Скотт уважал чужой опыт, поскольку не имел своего. Он закончил колледж по профессии биоэколог и сейчас выполнял свое первое задание. От него требовалось разобраться в происходящем на Карамбе, планете хоть и второстепенной, но, тем не менее, полноправном члене Союза.

— Мне кажется, будет лучше, если ты увидишь все своими глазами, — осторожно предложил Бэнкрофт. — На тебя не будут давить чужие стереотипы, и ты сохранишь свежий взгляд на мир.

— Да, конечно, — горячо согласился Скотт, и Бэнкрофт немного расслабился. — Тогда расскажите о планете в общих чертах. Какова она?

Бэнкрофт снова вздохнул. Из-за Скотта он чувствовал себя стариком.

— Карамба — сравнительно молодая планета, — начал он, — единственная в своей системе. На ней много вулканов, поэтому почва имеет пористую структуру.

Скотт делал заметки.

— ... пористую структуру. Дальше.

— По всем признакам, на планете наступает что-то вроде ледникового периода. Возможно, меняется угол наклона ее оси. В обычных условиях это не приводит к катастрофе: живые существа просто мигрируют в более теплые регионы. Но на Карамбе всего один континент, и к тому же небольшой. Остальную часть планеты занимает океан. Иначе говоря, им здесь некуда бежать.

— Интересная проблема. — Скотт блеснул очками, ожидая продолжения.

— Я смотрю на это иначе, — резко возразил Бэнкрофт. — На мой взгляд, это трагедия. Лично мне карамбиане нравятся. Пусть и выглядят они необычно, но... у меня среди них друзья. Я много раз прилетал сюда за шуумом, и с ними приятно иметь дело. Они отличные ребята, ни разу не обманули, даже не попытались. Сейчас, когда добыча шуума упала, они извиняются, вместо того чтобы взвинчивать цены.

— Не очень-то по-деловому.

— Не очень. И я уважаю их за это. Всю жизнь я торгуюсь с упрямыми, сварливыми инопланетянами, и поездки на Карамбу для меня что-то вроде отдыха. Их вождя зовут Мор. Я его знаю уже двадцать лет. Нечасто встретишь столь деликатного человека.