Надо снова закупать зерно, и закупать много. Но вот беда, я не могла сделать этого сама, нужно было одобрение Земельного министерства и Земледельческого приказа. Ах да, и ещё приказа Великих припасов, в ведении которого находились казна и торговля. Значит, придётся собирать совещание. И если земельный министр и распорядитель Земледельческого приказа уже сами побывали у меня, высказывая озабоченность сложившимся положением, то распорядитель приказал Великих припасов может и упереться, мотивируя отказ в выдаче средств тем, что на такие траты требуется личное указание императора.

А войско, которое увёл Тайрен, как пересекло границу, так и кануло куда-то в бескрайние просторы западных степей. Конечно, он не может писать мне каждый день. Конечно, на то, чтобы добрались гонцы или даже голуби, требуется время. И если что-нибудь случится, если он потерпит поражение или произойдёт ещё более страшное — рано или поздно я об этом всё равно узнаю. Но… но.

Правду говорят, ждать да догонять хуже нет.

Тряхнув головой, я решительно прошла в свой кабинет, велев позвать Шэн Мия и секретаря Нюэ. Больше всего мне хотелось лечь в постель и положить на голову холодное полотенце, но вместо этого весь следующий местный час мы скрупулёзно подсчитывали, хватит ли запасов, чтобы прокормить крестьян на лично моих землях в случае, если нового урожая не будет вообще. По всему выходило, что прокормить-то можно, хоть и в обрез. Вот только сеять тогда во второй половине года будет нечего.

А ведь есть ещё воюющая армия. Пусть пока новых требований о фураже не поступало, пусть припасы для неё были выделены и свезены к границе заранее, но если война затянется…

Ещё половину часа я потратила на письмо Тайрену, в котором излагала свои планы. Я не сомневалась, что он их одобрит, ну, может быть, что-нибудь уточнит. Однако письмо с одобрением когда ещё будет, а ждать нельзя. Придётся, в случае чего, стучать кулаком и надеяться, что у меня достанет для этого авторитета.

В любом случае выносить на обсуждение лучше всего готовый план. И я послала в Земельное министерство повеление точно подсчитать, сколько именно у нас есть припасов в масштабах всей империи, и сколько ещё нужно, чтобы пережить этот год и, если Небу будет угодно, всё же дождаться новых урожаев.

Ответ пришёл очень быстро — судя по всему, подсчётами там озаботились и без меня. А под вечер у меня вдруг попросил аудиенции Великий защитник гун Вэнь.

— Я слышал, что ваше величество ведёт подсчёты будущих закупок зерна? — после первых же приветствий спросил он.

— Веду, — согласилась я. — Вы имеете что-то против?

— Что вы, ваше величество всегда ступает плавно и изящно. Но это вопрос государственной важности, и помимо него есть ещё многое, что нужно решить. А потому недостойный осмелится затруднить ваше величество просьбой.

— Говорите.

— Ваше величество, соберите большую аудиенцию. Ваш слуга желает поднять вопросы, касающиеся положения дел во всей империи.

— Собрать большую аудиенцию? — удивилась я. — Разве императрица имеет на это право?

— В обычных обстоятельствах — нет, но сейчас ситуация требует срочных решений, и у нас нет возможности ждать, когда вернётся его величество. Прошу простить за дерзость, но мы с вами сейчас подобны карпам в сухой колее, что в одиночку не выберутся. Двор должен быть един, и ему нужен тот, кто его направит.

Ну надо же, подумала я. Кто бы мог подумать, что сам гун Вэнь, так усердно выступавший против моего замужества с императором (с обоими императорами!), напирая на традиции и правила, теперь сам будет подбивать меня на столь вызывающее действие. Неужели он, когда-то приложивший столько усилий, чтобы отодвинуть Тайрена, теперь видит во мне, его недостойной избраннице, лидера нации?

А, была не была! В главном-то он прав.

— Что ж, — сказала я, — в ваших словах есть смысл. Я прикажу собрать экстренный совет завтра же.

Это был не первый раз, когда я была в зале Управления государственными делами, но сегодняшний случай отличался от всех остальных. Обычно я сидела за ширмой позади императорского трона, невидимая для присутствующих, не принимая никакого участия в обсуждении. И пусть все наверняка знали, что я там есть, внешние приличия были соблюдены. Однако теперь мне предстояло не просто присутствовать на совете, а вести его. И отгородить императрицу ширмой от тех, с кем ей нужно общаться, означало лишь создать всем дополнительные неудобства.

Но и усадить кого-то на трон при живом императоре тоже было немыслимо. Подумав вместе с распорядителем Цза, мы всё же нашли выход. Мне снова предстояло сесть за троном, но на этот раз на спешно сооружённом возвышении, так, чтобы мне было видно всех сановников поверх его спинки, а всем сановникам было видно меня. А на балку над моей головой так же спешно повесили занавес из бус, пусть символически, но отделяя меня от собравшихся внизу мужчин.

Как ни странно, я почти не волновалась. Утро я провела с детьми — похвалила простенькую, по-детски старательную, но очень аккуратную вышивку Лиутар, которую дочка только что закончила и принесла мне похвастаться, поиграла в мячик с Шэйреном и его друзьями в саду, поучила новые слова с Ючжитаром. Впрочем, это занятие мальчику быстро наскучило, и он принялся бегать по комнате, попутно разрушив крепость из кубиков, которую старательно выстраивал его брат. Пришлось ловить Шэйрена и оттаскивать его от визжащего скорее от увлечения игрой, чем от страха, Ючжитара.