Зато сынок, не в пример скромности и обходительности родителя, с лихвою отдавал долги бахвальству. Теорисим, не упускал даже малейшего повода, чтобы не пропеть дифирамбы победе мятежников над войсками короля. Слушая его восторженный, сильно приукрашенный пересказ событий, можно было подумать, что сражение было выиграно, исключительно благодаря ему. Заканчивались эти лишенные застенчивости речи тем, что его нареченная невеста и её матушка находятся в такой задолженности, какую им никогда не будет по средствам оплатить. За то, что их не вышвырнули из дворца, как бездомных собак. А даже оказали им честь, тем что он Теорисим, сын победителя, женится на дочери поверженного врага.

Скрепя сердце принцесса, старалась свыкнуться с мыслью, что однажды ей придется стать супругой этого напыщенного франта. Однако она ничего не могла с собою поделать, её аж передергивало, когда думала о том, что придется делить с ним ложе и рожать от него детей. Он был настолько ей противен, что ей требовалось напрячь всю свою силу воли, чтобы не оттолкнуть его в те моменты, когда на официальных церемониях Теорисим брал её под руку. В свою очередь, самовлюбленный подросток, даже и представить не мог, что его невеста, испытывает к нему нечто подобное. Он искренни верил в свою исключительность, и что, как будущего короля его, все без исключения обязаны почитать и благотворить. Особенно же это касалась Вистории.

Единственное, что его раздражало, так это её нежелание отдаться жениху до свадьбы. Причину отказа он видел не в отвращении к собственной персоне, а в слишком уж благочестивом воспитании со стороны её матушки. Но ничего, как только он станет королем, тотчас отправит свою будущую тещу в монастырь, чтобы эта Христовая кость своим ретивым отношением к вере, не забивала голову, его супруге.

А между делом пробил час, ознаменовавший начало полового созревание принцессы. В ней стала просыпаться женщина, со всеми вытекающими желаниями и влечениями. Оставшись одна в комнате, Вистория частенько раздевшись догола, любовалась своим отражением в зеркале. Положив ладошки на свои наливные груди, она сжимала их, теребя пальчиками соски. В такие моменты она представляла, как подобные манипуляции с нею будут совершать сильные мужские руки. Речь естественно шла ни о Теорисиме. Затем одна из ладошек, начинала скользить вниз по гладкой коже, отчего та приятно покрывалась пупырышками, а по телу пробегала сладострастная дрожь. Доходя до низа живота и немного потеребив скрытый кудреватыми волосками бугорок, девушка опасливо отдергивала руку. Как ей по секрету, рассказала одна из приставленных к ней девиц, по имени Озоса, то однажды та лаская себя, увлеклась настолько, что не заметила, как погрузила в свою расщелину несколько пальцев. Почувствовав резкую боль, она отдернула руку и поднеся к лицу, обнаружила кровь. Таким образом, она случайно лишила себя невинности. Теперь она очень боится, что, когда это откроется ей никто не поверит и её ожидает всеобщее порицание.

О том же, что именно происходит между мужчиной и женщиной, Вистория имела достаточно правдивое представление. Все та же Озоса водила её на конюшню, где они наблюдали, как жеребец сношался с карею кобылицей. Со слов всезнающей девицы у людей все происходило практически также, только мужской прибор был значительно меньше, а также заниматься этим можно было и в других позах.

Помимо самолюбования в зеркале, принцесса имела еще одно греховное влечение, нарушавшие назидания для порядочных девушек. Купание в пруду королевского парка. В компании двух своих фрейлин – подружек настроенных, как и их госпожа на веселый лад, Вистория обнаженной резвилась в небольшом водоеме. В такие моменты у неё зарождались вымыслы о том, чтобы случайно забредший красивый мужчина, тайно наблюдая за ней, любуясь её прелестями так очаровался бы ими, что по ночам вспоминая красоту её тела, сходил с ума от страсти, ворочаясь до самого утра в тоске. От таких мыслей она чувствовала, как тепло приятной волной, растекалось по бедрам.

***

И вот в один из дней, желанный зритель объявился. Им стал ровесник принцессы по имени Арут. Проживавший неподалеку от королевского сада. Однажды найдя лазейку, он частенько стал пользоваться ею. В одиночестве гуляя по королевской вотчине. Ему нравилось бродить в тени деревьев, вдали от посторонних взглядов. В такие минуты он предавался мечтам. К чему именно стремилась его душа? Да абсолютно ко всему! Юноша грезил о ратных подвигах; о любви миловидных женщин; о дальних загадочных странах; о геройски выигранных турнирах; о пирах, на которых столы ломятся от всевозможных яств; о красивых и дорогих одеждах и доспехах; о самом лучшем оружии; о вечной славе;

В тот день, воздушные замки Арута были развеяны девичьим смехом, раздававшимся со стороны пруда. Отрок уже вошедший в возраст, когда противоположный пол манит к себе, таинственным зовом, крадучись побрел на звуки. Напоминавшие веселый перезвон колокольчиков. Прокравшись как лазутчик, он, спрятавшись среди извилистых ветвей, смог наблюдать прекрасное видение, которое с этой минуты сильно обогатило его мечты, касающиеся любви прекрасных дам. Насытив их яркими красками. Его взору предстали три девицы, резвящиеся на мелководье, совершенно голенькими. Вода едва доходила им до щиколоток, а остальные части их молодых созревших тел были предоставлены лучам солнца, ласкам легкого ветерка и горячим взглядам юноши.

В самом начале, Арут ошалело бросался глазами от одной красотки к другой: проскользив по стройным ногам высокой русоволосой юницы, он устремлялся к пухленькой блондинке, обладательнице пышного бюста, а затем к миниатюрной кареглазой деве с милым личиком и наливной грудью. Однако вскоре, его метания прекратились. Третья чаровница полностью завладела его вниманием, оттеснив подружек, как зерно пшеницы в руках трудяги пахаря обесценивает плевелы. Залюбовавшейся молодец, еще пока не осознал, что образ этой незнакомки, уже воздвиг в его душе храм и отныне это единственное божество, которому он будет поклоняться.

– «Принцесса Вистория, уже пора возвращаться в замок», – обратилась блондинка к предмету вожделения юноши.

«Так это сама принцесса!», – восхищенно подумал подросток, однако тотчас его восторг сменился печалью. Занозой, ему в голову пришла мысль о том, что статус девушки находится далеко за пределами его возможных притязаний. С горечью он рассудил, что ему никогда не суждено быть с нею. Хотя родословная Арута, брала своё начало вдали от низших слоев, но все же она не поднималось так высоко, чтобы рассчитывать на брак с титульной дворянкой.