— Идёмте, нам сейчас не до споров.

Продвигаемся по лесу медленно и очень тихо, об этом тоже меня предупредил старик. Стараюсь делать как он велит.

У Махмуда старая грязная иномарка, помятая, с облупившейся краской. Но разогналась достаточно шустро, что не могло не радовать. Мы ехали приблизительно час, у Тагира открылось кровотечение. Новые переживания. Мы оба расположились на заднем сидении, он фактически лежал на моих руках, а Махмуд отрывисто командовал прижимать крепче руку к ране. Моя одежда испачкалась в крови, подташнивало от железистого запаха.

Наконец, когда почти стемнело, машина остановилась возле покосившегося дома. Я никогда не бывала в этих местах. На многие километры тут ничего, кроме маленьких деревушек, полуразрушенных.

Кое-как втаскиваем Тагира в дом, он вваливается в комнату, опираясь на дверной косяк, и пачкая все кровью.

— Свет не зажигай, — выдавливает со стоном.

— Думаешь, и сюда заглянут? — прицокивает старик. — Так, ладно. Без кипятка не обойтись, — уходит куда-то вглубь дома.

— Они могут прийти сюда? — спрашиваю, когда остаемся наедине.

— Не будем рисковать…

Паника видимо отражается на моем лице, потому что произносит тихо, глядя на меня:

— Все нормально. Можешь выдохнуть.

Но я не верю ему. Какая-то чудовищно жуткая ситуация. Ничего не понятно. Мы на грани жизни и смерти… Все эти гонки, стрельба, как в дешевом кино. Чудовищно.

— Ты дойдешь до дивана? — спрашиваю подрагивающим голосом.

— Тебе придется мне помочь.

Валиев падает на диван со стоном.

— Выпивка там — показывает в угол комнаты. — Принеси.

— Тут есть хозяин… Мне неловко.

— Мне нужно виски. Побыстрее.

Делаю как он просит, ставлю перед ним стакан и бутылку. Тагир наливает себе почти до краев.

— Так, смотрю анестезию ты уже приготовил, — посмеивается вернувшийся Махмуд. — Ладно, девонька. Тебе лучше на это не смотреть. Иди наверх. Любую комнату выбери, я туда правда сто лет не поднимался. Так что не обижайся, не гостиница. Но что найдешь — твое. Переоденься во что-нибудь, там должны быть чистые вещи, дочка у меня иногда останавливается. Вода там есть. Умыться можно. Кровать есть. Отдохни…

— Ну что вы. Спасибо вам огромное…

Покидаю комнату в указанном направлении. Свет от луны падает в окно, освещая лестницу, ведущую наверх. Да и глаза уже привыкли к темноте. Мне нестерпимо хочется в туалет. Найдя ванную комнату, кидаю быстрый взгляд на себя в зеркало. Глаза огромные и испуганные. Лицо раскрасневшееся, грязное, на щеке царапина… Долго умываю лицо прохладной водой. Хочется вымыться целиком, я грязная, потная… Но не решаюсь. Мне почему-то кажется, что все может поменяться в любую секунду. И я не хочу, чтобы этот момент застал меня голой и мокрой. Так что я просто обтираюсь полотенцем, которое сильно намочила.

Захожу в первую попавшуюся комнату. Тут пыльно, но все аккуратно. Заглядываю первым делом в шкаф, хочется сменить одежду на что угодно, лишь бы без пятен крови. Нахожу домашнее платье-халат, немного велико, но мне плевать, с радостью переодеваюсь в него. Мою одежду можно только выбросить… Кладу испорченные вещи в пакет, оставляю на полу в коридоре. Снова возвращаюсь в ванную, снова обтираю себя… Действую лихорадочно, нервно. А потом во мне разом кончаются силы, чувствую, что едва стою на ногах.

Возвращаюсь в комнату. Односпальная кровать застелена покрывалом. Выглядит чистым… Хотя мне уже наплевать. Ложусь поверх, прямо в одежде.

Мой сон глубокий, и тяжелый, вязкий, я пробираюсь по длинному черному тоннелю, хочу бежать, но двигаюсь как в замедленной съемке. Позади звучат выстрелы, кто-то кричит. Меня колотит от страха. Хочу закричать и не выходит.

— Эй, проснись, девонька, — меня трясут за плечо, все сильнее.

Открываю глаза, надо мной склонилось лохматое, заросшее лицо, вскрикиваю от страха, и только в следующую секунду понимаю, что это Махмуд. Вспоминаю все что произошло накануне.

— Извините, — произношу хриплым ото сна голосом.

— Да нет, это ты меня прости, что напугал, — говорит старик. — Приехали за вами, вставай давай, а то без тебя улетят.

— Улетят? — переспрашиваю удивленно.

— Давай, давай, поднимайся, пошли, — не реагируя на мой вопрос, торопит меня Махмуд. — Братья за Тагиром приехали. Далхан ждать не любит.

Хочется спросить кто такой этот Далхан, но говорю себе, что это неважно, да и хватит уже приставать к Махмуду. Послушно следую за ним, думая о том, что мне не помешало бы умыться, глаза со сна слипаются.