Старик сел за стол, сплел пальцы и уперся в них подбородком.

– Что ты там говорила про конец человечеству? – напомнил он.

– Я не буквально, – смутилась Марина. – И тем более, я не знала о том, что происходят такие вещи.

– Вот теперь ты знаешь. Это конец?

– Нет, конечно же, нет, – женщина улыбнулась. – Даже если мы за неделю не найдем решения проблемы, человечество не вымрет. Конечно, могут быть жертвы. Может быть, в десятки или даже сотни тысяч человек. Но человечество не вымрет.

– Спасибо, успокоила, – вложив весь свой сарказм, ответил дед Василий.

– А книга по геологии за тысяча девятьсот семьдесят шестой год еще у тебя? – спросила Марина после пары минут раздумий.

– Я ничего не выкидывал, так что да, должна быть у меня.

– Нам надо вернуться к тебе домой. Срочно. Мне нужна эта книга.

– Что, есть идеи? – усмехнулся Александр, глядя на оживившуюся Марину.

– Лучше! – последовал ответ.

Вторая шахта лифта не пострадала ни от нападения голема, ни от взрыва. Леша поднялся на свой этаж. Замок дважды потребовал карточку, прежде чем открыться, но это было единственное, чем отличалась ситуация наверху от вчерашнего дня. Было тихо и спокойно. Та же прохлада и уют ставшей знакомой комнаты расслабляли.

Парень уселся на кровать и отвернулся к окну. Закатное солнце уже коснулось отдаленных крыш. На улицах поближе включилось освещение. Леша встал, нетерпеливо, все еще под воздействием адреналина, приблизился к стеклу и посмотрел вниз. Высоты он не боялся.

Прибывшие к забитой в пробке улице патрули пытались активно развести потоки и убрать затор, но это у них не очень получалось. Толщина стекла не пропускала никаких звуков, поэтому Чернов-младший лишь с улыбкой наблюдал за суетой, что творилась десятками этажей ниже.

Это его совершенно не заботило. Он ощутил, что не обязан больше выполнять ничьих просьб и требований. Странная мысль в голове заставила его вздрогнуть. Сомнения и колебания переросли во внутренний спор, на протяжении которого парень стоял у окна, не шевелясь.

Мысль была новой. И оттого казалась странной и чуждой. Быть свободным ото всех, не зависеть от начальства и родственников, делать именно то, что хочется. Он уже ощутил опасность работы на посторонних – случайное ранение хоть и зажило достаточно быстро, все равно оставило после себя след в памяти, след о физической боли, которую не хотелось ощущать снова.

– И что же делать? – задал он себе вслух вопрос, глядя на собственное отражение в стекле. Отражение не ответило, молча глядя на свой понурый оригинал.

Тяжести размышлениям добавляло то, что если отрываться от Александра или работы на Дмитрия было не так сложно, то бросить деда Василия одного не представлялось возможным. Старик вряд ли бы вынес это.

Мысли внезапно сорвались и понесли Лешу в мечты о светлом будущем, которое можно построить для всех. Спасать жизни, останавливать конфликты. Помогать слабым. Безумный героизм, который раньше казался неосуществимым, сегодня стал реальностью. Защита от ран, силы, дающие превосходство над людьми – все это манило наружу, познать весь мир и… подчинить его.

Леша вздрогнул от неожиданности и даже отступил от окна на пару шагов – такие мысли внезапно показались ему слишком опасными. Он закрыл глаза и попытался ощутить Силу, что струнами обвивала все вокруг. Силы было много. Достаточно для выполнения самых дерзких проектов. Спокойствия это, однако, не придавало.

В дверь постучали. Сразу же сработал замок и в комнату вошел Дмитрий. Он был возбужден, аккуратно уложенные ранее волосы чуть взъерошены – непорядок, который он не позволил бы себе в иной ситуации. Леша не шевелился. Он знал, что кроме начальства никто больше не может войти в его комнату.

– Что случилось? – спросил он у вошедшего и сам удивился спокойствию голоса.

– Я бы не хотел распространяться на эту тему, – голос Дмитрия прозвучал озадаченно, словно он не ожидал никаких вопросов. – Мне показалось, что надо бы обсудить некоторые моменты.

– Например? – Леша взглянул на гостя и, обойдя его, сел за стол.

Дмитрию пришлось развернуться, чтобы подойти и занять место напротив.

– Мне бы очень хотелось услышать твое мнение относительно всего произошедшего.