— Привет, придурок, — сказала я и крепко обняла Яра. — Никак не ожидала тебя увидеть тебя здесь. Сегодня.

Яр, услышав в моем голосе намек, рассмеялся и указал пальцем на Алису:

— Это она сказала, что ты хочешь нас видеть, куколка.

— Но мы слишком хорошо знаем тебя, Ада, что это не правда, — с улыбкой добавила Инга и мы обменялись с ней поцелуями в щечки. — Но я всё равно возмущена, что ты ничего не сказала нам про свою свадьбу.

— Все итак понятно, — вмешалась Арина в разговор. — Брак по договоренности, поэтому ей так всё равно, не так ли, дорогая?

Я слегка стушевалась под ее серьезным взглядом, но позволила себя обнять. Для меня прикосновения родителей Инги давались тяжело, потому что я совсем не знала, как на это реагировать. Они были слишком дружелюбны и вели себя так, словно я была им дорога, но ведь это Яр стал им ребенком.

— Ваши бутылки шампанского!

— Наконец-то, — взревела я и кинулась к алкоголю. — Боже, я думала, они заставят меня быть сутками напролет на сухпайке, — пожаловалась я Яру.

Алиса, которая за это время попросила весь персонал удалиться, теперь с долей недовольства поглядывала на меня и ухаживала за членами моей семьи:

— Она лишь возмущается. Никакого сухого пайка на самом деле нет.

Яр очаровательно улыбнулся Алисе:

— Я знаю, что куколка капризничает.

Я с громким хлопком открыла шампанское и разлила его по бокалам.

— Ты уже решила какое платье хочешь? — Спросила Инга. — Можешь налить мне совсем чуть-чуть? Хочу попробовать вкус.

— Тебе, беременной, можно что угодно, — заявила я. — Не знаю. Наверно то, которое будет сидеть лучше всего. Не хочу пышное или чересчур свободное. Что-то утонченное, но дерзкое.

Яр с Ингой одновременно осмотрели каждое платье, словно пытались сопоставить мои слова и увиденное.

— Тут явно каждое платье слишком… сексуальное, куколка, — протянул он.

Инга пихнула его под ребра:

— Это ее свадьба и ей решать!

Залпом осушив бокал, я рассмеялась:

— Это правда брак по договоренности, так что ничего страшного. Но мне нравится Лео. Он надежный, спокойный, уверенный, добрый.

— Скучный, — вставила Алиса.

Инга с Яром удивленно уставились на неё, а вот Арина рассмеялась.

— Алиса не одобряет этот брак, — пояснила я и налила себе ещё. — Но при этом она больше всего получает удовольствие от процесса.

— Мне просто нравится тратить ваши с Леонидом Богдановичем деньги, — спокойно отозвалась она. — Может быть подать вам печенье?

Яр смущенно покачал головой. Внезапно у него зазвонил телефон и ему пришлось отойти в угол, чтобы поговорить. Инга завела беседу с Алисой, а я осталась сидеть в полном молчании рядом с Ариной, которая со смесью печали и гордостью рассматривала меня.

— Алекс передал тебе это.

Я взглянула на ее ладонь, где лежала маленькая флешка.

— Он сказал, что ты знаешь, что с этим делать.

Я просто кивнула и осторожно спрятала в карман брюк.

Несколько минут мы сидели в молчании, а потом я не сдержалась:

— Вы меня осуждаете?

Арина от удивлена аж поперхнулась шампанским:

— Что? Нет! А должна?

Я устало провела пальцами по распущенным волосам:

— Алиса вот меня осуждает.

Арина, склонив голову на бок, мягко улыбнулась:

— Она много для тебя значит?

Мне удалось лишь кивнуть, а потом я нашла в себе силы и посмотрела на эту невыносимо красивую женщину. Маленькая Ада, которую я погребла так давно, отчаянно захотела, чтобы эта женщина стала нам мамой.

— Он спрашивал обо мне?

Арина хмыкнула:

— Где-то через каждый час спрашивает, когда ты придешь. А когда ему никто не отвечает, начинает вопить песни Верки Сердючки. Ему особенно нравится выводить Алекса из себя.

Не сдержавшись, я прыснула со смеху.

— Он не такой уж и плохой, — сказала Арина.

Смех мгновенно исчез, как и улыбка.

— Знаю. Это просто я оказалась не такой, как нужно.

Арина ничего не сказала, она лишь крепко обняла меня, а я уткнулась ей в плечо лбом. Я отчаянно сдерживалась, чтобы не заплакать, потому что не хотела, чтобы кто-то увидел меня слабой. Я не могу себе это позволить. Не сейчас.

Погода на улице была самая осенняя из всех возможных. Мерзопакостный дождь, лившийся сверху то сплошной стеной, то такой себе занавеской с висюльками — вроде нет, а вроде и есть, и за воротник все равно попадают ледяные капли, — выгнал с улицы всех, кого только мог.