— Она хотела тебя сберечь. Считала, что рядом с ней всем грозит опасность, — отметила Арина.

— Да? В таком случае, я вспомню о существовании инстинкта самосохранения. Не могу ж я все время навязываться, в самом деле.

— Как знаешь, — она улыбнулась и выскользнула из комнаты.

Я вздохнул.

Везет же кому-то с женами! Нормальные женщины охотно выходят замуж, рожают детей, готовят своим мужьям завтраки, обеды и ужины, а дома их ждет не звериный взгляд и “я-все-контролирую-я-тут-хозяйка”, а что-то называющееся поддержкой. Не то чтобы я тянул на роль идеального мужчины, но… Ада, по ходу, не подходила на роль идеальной женщины еще больше.

Она ж сама знала, как лучше…

Снежная Идиотка повернулась на второй бок. Я принялся за еду, изредка поглядывая на нее. Раньше в мыслях я называл ее королевой, но, кажется, корона чьей-то гениальности успешно слетела. Это ж насколько хреново надо разбираться в людях, чтобы попытаться выйти замуж за собственного преследователя, чтобы муженька этому же преследователю и отдать? У нее же нюх как у собаки, глаз, как у орла, она что, не видела? Или не чувствовала, что от него за три километра смердело этими гадскими лилиями, которые она сама же отправляла в мусоропровод при каждом удобном случае?

Ада открыла глаза.

— Ты?

— Пришел накормить тебя бульоном и проверить, придешь ли ты в чувство, — промолвил я.

— Не ожидала, что ты будешь здесь сидеть.

— Все просто, — пожал плечами я. — Алекс поехал по делам, у Яра какая-то встреча. Посадить с тобой Ингу никто б не решился, вдруг опять взбесишься. Да и Арина с тобой не справится. Остаюсь я.

— А охрана?

— Арина терпеть не может, когда в доме находится охрана, — отметил я. — Садись. Я должен тебя покормить.

Ада нахмурилась.

— Я не голодна.

Я смерил ее холодным взглядом.

— Мне как-то абсолютно пофиг, голодна ты или нет, — серьезно промолвил я. — Можешь для убедительности меня оцарапать или пролить весь этот бульон себе в кровать, если любишь спать в жирненьком. Но врач сказал, что после того успокоительного тебе надо есть, — я выдержал короткую паузу. — Алекс обещал приехать заодно со смирительной рубашкой. Если вдруг у тебя снесет крышу, и придется унимать.

Ада уставилась на меня, как волчонок на мучителя, посадившего ее в клетку. Она, кажется, только обнаружила, что ее переодели в чужую пижаму, то и дело сползавшую с нее. Я и сам раньше не замечал, что Ада настолько худая.

Пижама принадлежала Арине, собственно, тоже далеко не полной женщине. Но, очевидно, Ада успела довести себя до состояния “кожа да кости” с удивительным успехом.

Я пересел на край ее кровати, набрал ложку бульона и поднес ко рту девушки. Она сжала зубы и уставилась на меня так, словно испепелить хотела.

Ложку я не убрал.

— Раньше у тебя руки тряслись, — отметила она через минуту.

— Раньше я бухал, — спокойно отозвался я. — А теперь веду здоровый образ жизни. Ешь.

Подчинилась. Хватило этого, разумеется, ненадолго; уже через минуту Ада косилась на дверь.

— Где моя нормальная одежда? — спросила она. — Мне надо переодеться и ехать по делам. И решать проблемы. Где Алиса? И…

— У Алисы выходной.

— Я не давала ей…

— Так ты теперь тут ничего и не решаешь. Ты больна, Ада. Лежишь в кроватке, читаешь добрые книжки, лечишься. Жрешь бульон. Врач сказал, никаких стрессов. И никакого Вадима.

Она сжала руки в кулаки.

— Никто, — прошипела Ада, — не имеет права распоряжаться моей жизнью! Ни ты, ни Алекс, ни…

— Яр имеет.

— Что? — обмерла она.

— Яр имеет. Он твой единственный родственник. После того, что ты устроила, людей отправляют в дурку. После такого питания, как то, что описала нам Алиса, людей отправляют в дурку. И с такой манией преследования, Ада, людей отправляют в дурку. Потому если ты будешь много выделываться, не сомневайся, тебя и без сторонней помощи признают недееспособной, — холодно промолвил я. — Довольно. Ты уже решила сама все свои проблемы. Причем так успешно нарешала, что теперь это расхлебывать годами.

Ада толкнула меня рукой в грудь.

— И это ты мне будешь говорить? Ты, безответственный идиот, который никогда ни одной проблемы не решал сам?

— Даже сил тратить не стану.

Я поставил бульон на тумбочку.

— Ты вроде не психованная, поешь сама. И, надеюсь, тебе хватит мозгов не причинять себе же вред. Туалет сообщен с комнатой. Телефона нет. Кнопку вызова прикрутили к изголовью кровати. Приятного дня. И, да, Инга прикольно пишет, мы тут оставили тебе пару ее сказочек, — я направился к выходу.