— Я ходила на занятия вместе с братом, — внезапно для самой себя заговорила я и плавно заиграла тихую мелодию. — Музыка привлекала его, а я пошла лишь потому, что ненавидела, когда он умел что-то делать, а я нет. Поэтому я принципиально научилась играть на фортепиано и на скрипке.

Доктор довольно кивнул, словно ему нравилось, что я говорила. А мне нравилось, что у него не было никак предубеждений относительно меня. Ему было всё равно и он не винил меня за поступки, совершенные мной.

Для него я просто очередная пациентка.

И было так приятно просто поговорить с кем-то, кто ничего толком от тебя не ждал. Кому ты был чужим человеком. Перед такими людьми всегда легче обнажать душу.

— Бабушка вечно шутила, что я вырасту ведьмой, — продолжила я. — Что ж, она оказалась права. Я действительно своеобразная форма Бабы-Яги, но только я не выбрала такой быть. Меня сломали. Вадим сломал меня.

Смычок дернулся под моей рукой и звук вышел надрывным. Мне пришлось остановиться, чтобы передохнуть.

— Нет, — шумно втянув носом воздух, опять заговорила я. — Он меня ломал на протяжении длительного периода времени. Раз за разом. Раз за разом. А потом бросил, как ненужную игрушку, потому что был уверен — я умерла.

Я прошла через весь зал и мои ноги плавно скользили. Я словно танцевала танец, который был понятен мне одной.

— А когда выжила и стала сильней, все стали меня винить, что я перестала быть такой, как они хотели, — я горько хмыкнула и музыка вместе со мной. — Я перестала быть правильной. Они все злились, возмущались, обвиняли, но при этом никто не пытался понять.

Теперь слезы текли по моим впалым щекам, а музыка плакала вместе со мной.

Я танцевала с закрытыми глазами и окружала себя призраками тех людей, которых больше никогда не будет рядом со мной. Моя детская подруга, которая умерла в четырнадцать лет от рака. Моя бабушка, чье сердце не выдержало. Мой дед, последовавшей за бабушкой слишком быстро. Наша с Яром собака, которую переехал Вадим. Мои мечты, над которыми надругались все, кто только могли.

— Поэтому я ответила тем, чем могла. Я стала сильной и независимой.

И на последних словах музыка резко оборвалась.

Открыв глаза, я сначала взглянула на доктора, внимательно слушавшего меня, а потом на камеру, которая стояла недалеко от него. Я посмотрела прямо объектив, потому что знала — Алекс наблюдал.

А потом развернулась и ушла.

За последнюю неделю я понял несколько вещей.

Во-первых, бедные подчиненные Алекса. То количество поручений, которое он выдал мне, нельзя было разгрести и за месяц. Мне давалось на них неделю. И хотя на самом деле все оказалось далеко не так сложно, да и я, если честно, смог справиться с поставленной задачей, свободного времени практически не оставалось, словно Алекс специально пытался завалить меня работой.

Во-вторых, да, Алекс таки специально пытался завалить меня работой.

В-третьих, бутылка виски плохо поддавалась гипнозу и собиралась победить в игре в гляделки.

Мы с ней смотрели друг на друга уже с час. Точнее, я на нее смотрел, а она — в силу того, что была неживым предметом, — просто стояла себе на столе. Напиться было б замечательной идеей, особенно в единственный свободный день, и я б уже даже приступил к реализации этого плана, но я ж начал новую жизнь!

Или сказал, что начал.

В любом случае, сдаться сейчас означало проиграть Аде этот бой. И показать, что эта зараза все-таки сумела слишком глубоко проникнуть в мое сердце. А я не просто так вооружился тяпкой и старательно ее оттуда выкорчевывал. Мне это не надо! Я ее не люблю!

И я не мазохист. Я не хочу страдать только из-за того, что какая-то заносчивая девка определила меня как свою потенциальную жертву.

Бутылка продолжала стоять на месте. Мне надо было отодрать свой зад от дивана, дойти до стола, а потом еще и откупорить виски. Слишком много телодвижений.

Если б кто-то налил мне алкоголь в рот, я б пассивно соглашался. Потом заявил бы, что это случилось против моей воли. Но, к сожалению, коварный замысел по спаиванию меня никто осуществлять не собирался.

Я едва не зарычал от досады.

Наконец-то я силой воли заставил себя подняться и кое-как добрел до столика. Взял бутылку в руки, взвесил ее на ладони.

Поставил обратно и побрел в ванную.

Отражение в зеркале не сулило ничего хорошего. Синяки под глазами, бледная кожа и напечатанное на лбу желание кого-то убить. Полный боекомплект! Если б мог, применил бы это для того, чтобы кого-то морально уничтожить.