– Михаил еще не вернулся? – спросила она, вцепившись в дверной косяк.

– Скоро будет, – ответила Эмма Леонидовна и, не вставая со стула, захлопотала: – Прошу, садитесь за стол, Полина Аркадьевна. Для вас есть прибор.

Но старуха словно не слышала. Едва держась на ногах, она хрипло повторила:

– Когда Миша вернется, скажите, чтобы срочно зашел ко мне.

– Скажу, непременно скажу. Леся принесет ужин вам в комнату, я распорядилась… – сказала домоправительница, но старуха, будто угрожая, затрясла сухим кулачком:

– Пусть сразу придет! Я все должна ему рассказать!

Эмма Леонидовна поднялась из-за стола и направилась к ней:

– Ступайте в комнату, Полина Аркадьевна. Напрасно вы встали с постели. Давайте, я вас провожу.

Уйдя со старухой, домоправительница вскоре вернулась раскрасневшаяся и, казалось, расстроенная. Сев за стол, наколола на вилку огурец и тут же отложила в сторону.

– Жалко старуху…

– Кажется, она чем-то напугана, – заметил Кречетов.

– Полина Аркадьевна больна, – сочувственно проговорила Эмма Леонидовна. – Она – подруга покойной матери Михаила. Две недели назад приехала к нам из Питера. Михаил оплатил лечение, на днях ее увезут в клинику.

Цокая каблуками, из кухни с подносом вышла горничная и направилась к лестнице. Минут через пять она возвратилась, приблизилась к Эмме Леонидовне и сообщила:

– Полина Аркадьевна просила напомнить, чтобы Михаил Иванович обязательно к ней зашел.

– Вот ведь неугомонная! – вскипела домоправительница, однако ее оборвал звук дверного звонка. – Поди открой, наверное, Михаил Иванович.

Леся вышла, но вскоре вернулась доложить:

– Спрашивают Юлию Сергеевну.

– Кто? – уточнила Юлия, опередив Эмму Леонидовну.

– Какая-то женщина говорит, что она ваша мать, – ответила Леся.

– Моя мама приедет через неделю.

– Подожди, – Эмма Леонидовна решительно направилась к двери. – Я сама во всем разберусь.

Она вернулась в столовую в сопровождении молодой, изящной и очень красивой женщины. Увидев на пороге улучшенную копию Юлии, никто не усомнился, что пришедшая и есть ее мать. Молодость и красота этой женщины буквально ошеломляли.

– Мама? – Юлия встала из-за стола и подошла к матери: – Мы думали, что ты приедешь через неделю.

Чуть замешкавшись, женщина проронила:

– Хотела поехать поездом, но по случаю купила недорогие билеты на самолет. – По ее смущенному лицу было ясно, что она врет. – Прости, не предупредила. Все вышло слишком спонтанно.

– Ну, да… – чуть слышно проронила Эмма Леонидовна. – А позвонить по телефону было нельзя.

Те, кто расслышал ее слова, из деликатности притворились, что последняя фраза не прозвучала.

К счастью, домоправительнице хватило выдержки не развивать эту тему.

– Где ваш чемодан? – спросила она у гостьи.

– Остался в такси. Простите, я не представилась. Меня зовут Ирина Владимировна…

Не намереваясь любезничать, Эмма Леонидовна поискала глазами горничную:

– Леся! Выйди на улицу и забери чемодан!

– Автомобиль стоит у ворот, – с готовностью уточнила Ирина Владимировна и немного виновато добавила: – Я бы и сама его забрала, но не была уверена, что застану Юлечку дома.

– Конечно-конечно… – с непроницаемым лицом заметила Эмма Леонидовна. – Когда приезжаешь, не предупредив, такое случается.

На этот раз Юлия не сдержалась. Сверкнув глазами, она прикрикнула на домоправительницу:

– Ну, хватит! Немедленно приготовьте комнату!

Эмма Леонидовна кивнула Василине, и та удалилась. Из коридора послышался топот ног, бегущих вверх по лестнице.

– Прошу за стол, – Эмма Леонидовна указала на пустующий стул: – Вот ваше место.

– Чуть позже, – сказала Юлия и потянула мать за руку. – Идем наверх. Тебе нужно переодеться.

Ужин, начавшийся без хозяина, закончился тоже без него. Михаил позвонил жене и предупредил, что задержится.

Кречетов решил, что приятель мог бы позвонить и ему. Но как только он об этом подумал, тот позвонил:

– Прости, друг, что так получилось. Ты спать не ложись, дождись меня, к одиннадцати я буду дома.

Так и вышло. В половине одиннадцатого в дверь комнаты постучали.

– Заходи, – Кречетов поднялся с кровати, на которой лежал не раздеваясь.

Дверь открылась, и в комнату вошел Михаил. Кречетов шагнул навстречу, и они крепко, по-дружески, обнялись.