— Нет, это не так, — хихикнула я, покраснев. — Она слишком... большая.

— Детка, нет такого понятия, как «слишком большая», когда дело касается груди. Покажи мне ее.

— Ладно. — Я не знала, что еще сказать. Подумала, что она шутит. Но она смотрела на меня и ждала. — Сейчас?

— Да, сейчас. — Эмбер проследила за моим взглядом, когда я глянула на мужчин, которые работали внизу. — Не обращай на них внимания. Ты сделаешь этот год лучшим в их жизни. Подкинь им новую фантазию, чтобы потом они оторвались.

— Хорошо. — Я никогда раньше не делала ничего подобного — не раздевалась на публике, потому нервничала и была напугана, но хотела, чтобы моя новая подруга считала меня крутой и смелой. Как она сама. Поэтому взялась за нижний край футболки и стянула ее.

— Снимай все, — уговаривала она, когда я замерла, прежде чем снять бюстгальтер.

Секунду спустя я была обнажена, а моя грудь пятого размера была выставлена на виду.

Крики и свист стали слышны со стороны строительной бригады, но именно реакция Эмбер вызвала у меня мурашки на коже.

— Боже, Эм, она потрясающая! — Она наклонилась ко мне и, не спрашивая разрешения, потрогала одной рукой. — Если бы у меня была такая грудь, я бы... даже не знаю. Осчастливила бы всех мужчин. Больше никаких спортивных футболок. — Она выхватила у меня бюстгальтер из рук и бросила его вниз прежде, чем я успела ее остановить. — Для такой груди премиум класса тебе просто необходимо шикарное нижнее белье.

— Но у меня нет других бюстгальтеров. — Я поспешила вновь надеть футболку, пока она не додумалась и ее сбросить вниз.

— Я отведу тебя на шопинг. У меня есть открытый счет в «Нордстром». Куплю тебе что-нибудь сексуальное.

Я притянула колени к груди, чувствуя себя стыдливо после того, как вновь надела свои вещи.

— У тебя есть открытый счет? Откуда, черт возьми?

— Мой дядя. Он богатый.

— Хороший дядя. — Я старалась быть тактичной и задавать Эмбер меньше вопросов, потому что боялась спросить что-то не то и разозлить ее, но любопытство меня пересилило. — Почему этот богатый дядя не может тебя поселить в месте получше, чем дом Дага?

Она легла, приподнявшись на локтях, и взглянула на меня.

— Хороший вопрос. Полагаю, еще не заслужила.

Интересный ответ. У меня появилось только еще больше вопросов.

Однако мне не представилось шанса узнать, достаточно ли я храбрая, чтобы спросить еще что-нибудь. Потому что у Эмбер, очевидно, были свои вопросы наготове, и она приступила к ним, задавая один за другим.

— Ты когда-нибудь занималась сексом?

— Да.

— Не только оральным?

— Да. Один раз.

Считалось ведь.

— Парень?

— Нет.

— Бреешь бикини?

Я вновь покраснела.

— Подрезаю.

— Целовалась когда-нибудь с девушкой?

Я покраснела еще сильнее.

— Нет.

— А поцеловалась бы?

— Да. Наверное.

Но я боялась, что она решит, будто я нетрадиционной ориентации, и почувствует себя неловко, поэтому быстро добавила:

— Но мне нравятся члены.

А потом подумала о том, что она может быть лесбиянкой. Вдруг не захочет дружить со мной, раз уж я предпочитаю члены?

Но мне не стоило переживать.

— Согласна, — сказала она. — Мне тоже нравятся члены. А ты трахалась с мужчиной старше тебя?

— Да. Старше на два месяца.

— Это не старше, — рассмеялась она. — А согласилась бы перепихнуться с мужчиной постарше?

— Например с каким? Как Даг?

Эмбер съежилась.

— Нет. Не как Даг. — Через пару секунд она добавила. — В смысле, если бы Даг мог предложить нечто большее, чем одни наркотики, тогда да, наверное. Но в другом случае никогда не занимайся сексом с подобными типами, как он.

— Хорошо. Не буду. — Странный совет, но Эмбер казалась такой зрелой и мудрой, что я решила, будто сама просто неискушенная в этих делах.

— Занялась бы сексом с моим отцом?

— Нет!

— Ты ведь даже не знаешь, как он выглядит.

— Ой. — Я прикусила губу, не понимая, какой ответ считается верным. — А он горяч?

— Нет. — Эмбер пожала плечами. — Не знаю. Может быть. Люди говорят, что он симпатичный.

Я изучала ее, гадая, что мне следовало ответить. Намного позже, вспоминая этот разговор, я не могла припомнить ничего необычного в голосе, которым Эмбер говорила о своем отце. Обычный, повседневный. Немного скучающий, возможно. Таким все подростки говорят о своих родителях. В нем не было ни намека на страх, враждебность, негодование или влечение.