– Настёнка… я что-то поплыл. Давно такого не было. Вообще не помню. А ты… ты сейчас ничего не чувствовала?

Он смотрел ей в глаза как в окно, в котором отражалась его наклонившаяся фигура.

– Нет, ничего особенного, пап, – так же неотрывно смотря на него, проговорила дочь, - ничего, только жарко стало, как под солнцем, это от неожиданности, когда я увидела, что ты за перила взялся и перегнулся через них так далеко. Ты напугал меня… ты напугал меня, пап, напугал очень!

– Всё в порядке, в порядке… всё-всё, – заторможенно повторял отец, прекрасно понимая, что о порядке говорить не слишком уместно. – Со мной такое впервые, могу предположить, что вы с Петькой меня сегодня немного пережарили и перекупали.

Перед глазами Сергея всё ещё плыли фиолетовые круги, и он, моргая, пытался сбросить неприятное ощущение изменившегося цвета. Небо казалось земляной стеной, увитой жесткими корнями твёрдых облаков, а волны моря разливались белой тяжёлой ртутью по совершенно чёрному песку. Стараясь придать своему голосу шутливое выражение и борясь с холодным чувством внутри, Сергей пытался убедить себя, что та светящаяся картинка, которую он только что увидел, всего лишь результат прилично нагретой за день головы. Но неприятное чувство снова растекалось дрожью по покрытым холодом плечам, когда он вспоминал громкий шёпот, который так и не смог разобрать, и детские фигурки, одна за другой уходящие в ослепительный белый свет.

Глава третья. Пятно

Проснувшись утром, Сергей первым делом заглянул в спальню, где спали дети. В сумерках комнаты он подошёл к окну и поднял деревянные жалюзи. От хлынувшего волной света Петька зажмурил глаза, натянул одеяло на голову и возмущённо забормотал:

– Па-а-а… ну ты же вчера сказал, что когда встанем, тогда и проснёмся! – затем он несколько раз перевернулся под одеялом и вылез из-под него с другой стороны. Сергей подхватил его на руки, этого маленького, непостижимо везде успевающего пацана, трущего ещё закрытые глаза маленькими кулачками и уже составляющего себе план действий на сегодня. Настя спала беспробудным сном человека, которому не надо в школу.

Сергей опустил на пол уже окончательно проснувшегося и немедленно ставшего активным сына, сразу потеряв его из вида, сел на край постели дочери и погладил её по голове. Затем наклонился и прошептал:

– Вставай, полуночница.

Он говорил прямо в ушную раковину, следуя обычной процедуре пробуждения, когда шея и плечи дочери покрывались гусиной кожей, после чего любой сон был непоправимо разрушен. И вот теперь она ворочалась под одеялом, уклоняясь от шёпота, и тихо смеялась горсткой маленьких колокольчиков, рассыпанных по измятой подушке.

– Вставай, малыш. Настён, вставай.

Сергей наклонился к её уху ещё раз и вдруг остановился, увидев проходящую по ушному краю отчётливую коричневую коросточку, похожую на ожог. Уже нетерпеливо тряся дочь за плечо, он вызвал недовольное ворчание, а затем увидел пару с трудом раскрывшихся, почти обиженных, глаз.

– Пап… ну давай ещё пять минут? Мне надо ещё пять минут… ну, или шесть… чтобы выспаться… каникулы же, чё ты?

Сергей наклонился к самому её лицу и тихо спросил:

– Настёна, что у тебя с ушком? Где поранила?

Сонно, но заинтересованно взглянув на отца, Настя подняла ладони к ушам, ощупывая их кончиками пальцев:

– Я поранила? Где? Что не так?

Сергей направил её пальцы к краю ушной раковины, и Настя, нащупав грубый след коросты почти в три сантиметра длинной, недоумённо подняла глаза. Несколько секунд она с обескураженным видом мяла ранку пальцами.

– Пап, не знаю… правда, не знаю. Наверное, вчера на пляже, когда с Петькой играла. Может, ударилась где-то об его корабль. Ты же видел, он построил пиратский корабль из того, что насобирал по берегу.

Сергей вспомнил вчерашнюю гигантскую конструкцию и спасателя, давшего разрешение на застройку пляжа.

– Мда, - сказал он задумчиво, – пацан собрал двенадцать шезлонгов, а один затащил в воду, потому что это была вражеская шлюпка, и её надо было потопить. И она потонула, естественно.

Он улыбнулся и обнял расположившуюся у него на груди дочь:

– Хорошо, с ранениями разобрались, теперь чистить зубы и завтракать. Живо!

Анастасия рванула из постели загоревшей на солнце стрелой со взъерошенными волосами, скинула одеяло, и Сергей тут же увидел пятно у неё на спине, ниже левого плеча, и ещё одно - между лопатками.

– Стой, Настёна! У тебя полно этих ранок. Ты где валялась?

Настя растерянно пыталась посмотреть себе за спину, потом подошла к зеркалу, повернулась к нему боком и увидела тёмные, как ожоги, пятна. Потом наклонилась и обнаружила ещё одно на левом бедре и два совсем маленьких на правой лодыжке.

– Пап… что это? Я не билась здесь. Точно знаю.

Сергей рассматривал ранки с надеждой, что характер повреждений подскажет ему их причину, вспоминал свои бесчисленные случаи экстремальных ситуаций, но ответа не находил.