— Ты пряталась, — спросил я, — или только что пришла?

— У тебя потрясающее терпение. Как долго ты выслушивал все его бредни? Я просто уже не сдержалась и позволила себя обнаружить. Жаль, что он отправил дубля, а не пришел сам.

— Кстати, а может быть, мы сами наведаемся к нему в сон и навешаем ему люлей, а?

— Не получится. Во-первых, он может быть и не у себя в песочнице, во-вторых, в его снах на страже всегда дежурят его союзники. Поверь — это не те твари, с которыми стоит связываться, тем более в его сне. Он хорошо защищен, в отличие от нас. Напасть и победить его в игре — пока самый лучший вариант.

— А если мы убьем его в реале?

— Ничего хорошего. Он сразу выскочит из тела, попадет к себе в игру и иссушит твоих друзей. Пойми уже, Сережа, для нас смерть скафандра зачастую ничего не значит. Ты сам слышал, Григорий уже ждет нас в своей крепости и готовит теплый прием. Мало убить эту сволочь в реальном мире, нужно иссушить его окончательно в Дрангиле. Вот почему обычно маги не убивают сначала наши тела, а стараются напасть в Лимбе, потому что, если иссушить до конца там, тело просто не проснется. Мы обязаны победить их в мире снов, другого выхода у нас нет, но надеюсь, что ты уже понял — серые чрезвычайно сильны. Нам будет непросто одержать верх над ними.

— Ты какая-то обеспокоенная, — заметил я.

— Да. Смерть Лары все-таки меня подкосила. Я стараюсь держать себя в руках, но это заметная утрата для всего нашего ковена. Первая кровь. Уверена, что Ксана и Хома сейчас в бешенстве. Давай не будем сейчас об этом. Это же Эрмитаж? — спросила ведьма.

— Да, он самый.

— Хорошее место для нашего очень важного эксперимента. Предупрежу сразу, будет больно.

— Да ладно, — не поверил я, — кому? Мне? Мы же во сне!

— На самом деле я уже лежу рядом с тобой, как в прошлый раз. Чувствуешь?

Нечто невидимое коснулось низа моего живота. Это рука Еххи в реальности. Опять сомнамбулические техники! Ведьма снова забралась ко мне под одеяло!

— Да. — Я сглотнул комок, подступивший к горлу.

— Отлично. Ты уже догадываешься, что мы будем делать сейчас, Сережа? — Ведьма вопросительно посмотрела на меня.

— Ломать мой сон? Я должен увидеть нечто такое, что вызовет у меня шок в очередной раз?

— Вот именно. К сожалению, большинство сновидцев не умеют так делать, они даже не догадываются, что такое возможно, а те, кто умеют — держат свои секреты при себе. Так что ты сейчас увидишь в действительности уникальный приемчик. Готов?

— Да! — без всякого сомнения ответил я.

И тут же острые пальцы впились мне в живот. Крутящая боль застлала мое сознание.

— Млять, — прошептал я, но Еххи не собиралась останавливаться. Она взяла меня за руку во сне, а в реальности надавила еще сильнее. Да она меня так насквозь пробьет и кишки на руку намотает. Боль была просто одуряющей.

— Смотри на предметы. Удерживайся в этом состоянии. Я хочу, чтобы ты смотрел не на меня, а на эту скамейку. Соберись. Если тебя выбьет, то все пойдет насмарку.

Боль ослепительной вспышкой блеснула внутри меня, и я с удивлением посмотрел на окружающий меня музей. Перед глазами зарябили искры, похожие на битые пиксели. Ощущение было просто невероятное. Сон остановился. Я посмотрел на скамейку, и передо мной выскочило странное окошко, в котором хаотично мелькали сотни других скамеек. Они были похожи на иконки, как в какой-нибудь игре. Но я четко помнил, где я их видел. Вот эта скамейка стоит на центральной площади Калининграда, а эту я видел в Хельсинки. Вот на этой сидят бабки у подъезда дома Алены.

— Что происходит? — спросил я. — Что ты натворила?

— Сломала твой сон. Ты сейчас смотришь на скамейку, выбери другую из таблицы.

— Хорошо. — Я остановил свое внимание на ажурной скамейке с лебедями, которую видел в одном из уральских парков, и эрмитажная тут же изменила свой вид.

— Я понял! Осознал! — воскликнул я. — Это же таблица восприятия, да? Она самая?

— Все верно. У каждого человека есть такая таблица, — Женя подошла и села на эту самую скамейку, — ты рождаешься с пустой табличкой и начинаешь заносить туда сущности, виды и образы. По факту существует только одна скамейка, как общее определение, но твой мозг создает для нее специальный раздел и заносит туда все скамейки, которые ты видел в своей жизни. По телевизору, лично, в журналах и газетах. Потом они всплывают в твоих снах, а ты удивляешься. Это все игры восприятия. Мы все разные, у каждого эта таблица своя. Мы видели разные скамейки в разный период времени. Плюс сознание умеет генерировать их, совмещая разные детали. Удивлен, да? Ассоциации первого уровня у нас тоже отличаются, но это ты и без меня знаешь. Создай своего отца.

— Прямо сейчас? — удивился я.

— А что тут такого? Я же должна знать будущего свекра. — Женя усмехнулась. — Давай. Создай, а потом посмотри на него.

— Ладно. — Своего батю я отлично помню, тут и напрягаться не надо. Перед нами тут же возник рослый мужчина, чуть повыше меня, полностью седой, с легкой небритостью. Он стоял абсолютно недвижимо. У меня его глаза, а вот лицом я все-таки в маму пошел, нос дедушкин.

— Нормальный мужик, — констатировала Еххи. — Посмотри на него, какие варианты ты еще видишь?