Тело Ларисы было упаковано в плотный матерчатый мешок. На поляне в лесу Степан и Вадим сложили здоровенную поленницу. Да, отрекшиеся тоже были приглашены. Я помогал Юлику таскать дрова, которых, как оказалось, нужна просто туева хуча.

— Девка щуплая, 300 килограмм хватит, — констатировал Степан. — Сначала тут проводим, потом ведьмы встретят ее у Моста.

— Значит, она решила уйти в Закатный город? — спросил я, наблюдая, как мужики складывают дрова для костра. Да, знатную кроду строят.

— Да, а куда ей еще идти-то? Все источники силы собрала. Море забвения преодолела. — Еххи внимательно следила за подготовкой.

— Ларису вы сжигаете, но ведь Аннику похоронили! — неожиданно вспомнил я.

— Да, чтобы успокоить ее родственников. Затем Степан ее выкопал, и мы сожгли ее на этом же месте.

— Охренеть, — выпалил я, — ты сейчас серьезно?

— У Ларисы родители живут далеко в Красноярске. Они даже не узнают, что с ней произошло, да ей и плевать самой на них всегда было. Настоящие маги всегда в первую очередь рвут все родственные связи с обычными людьми. Тебе тоже придется рано или поздно поступить так же.

— Ну-ну, — пробормотал я. Еще чего. Я, конечно, не сильно привязан к своим родителям, но чтобы вот так. Нет уж.

— Зачем ты пригласила сюда Весту? — спросила Ксана с некоторым недовольством в голосе.

— Потому что она приняла решение вернуться, — спокойно ответила Женя, даже не смотря в ее сторону. Крода была собрана, и Степан положил тело девушки сверху.

— Наши законы запрещают подобные выкрутасы, — напомнила Ксана.

— Времена меняются, теперь закон — это я, и только мне решать, что можно, а что нет.

— Твоя мать была бы против этого…

— Моя мать уже давно в Закатном городе, а вот отец только одобрил бы мое решение. Будь так добра — помолчи и не порть нам всем прощание с сестрой, — веско заявила Еххи, и Ксана неодобрительно сплюнула на землю.

Степан взял в руки факел и отошел в сторону. Ведьмы начали по очереди подходить к телу, лежащему на кроде. Каждая что-то шептала, а потом клала рядом с телом маленький мешочек.

— Благовония, — пояснил Вадим, стоявший рядом со мной, — простые дары, типа веточек омелы и жемчуга. Не боись, фамильяры ничего не дарят. Самое ценное, что ты должен подарить своей хозяйке — это собственную жизнь.

Ага. Ясно и понятно. Какие все тут волшебные. Вскоре все ведьмы попрощались с телом своей сестры, и Степан пихнул факел в кроду. Дрова занялись очень быстро. Все стали уходить с поляны, но нас со Степаном оставили смотреть за костром. Через пару часов нас сменит Вадим. Тело горит много часов, и возможно, что придется еще дров подкладывать.

Сам я старался на тело не смотреть, но мешок уже обгорел местами, и я заметил, что ведьма было крепко связана веревками.

— А это зачем? — удивился я.

— Понимаешь, Серега. Когда тело горит, то от высокой температуры его корежить начинает. Руки могут двигаться, колени сгибаются. Тело даже «мостик» сделать может. Чтобы вот этого всего не было, надежно связываем.

— Понятно, — ответил я, — спасибо, не знал.

— Я бы тут вообще крематорий построил, ну такой небольшой, но ведьмы слишком консервативны. Хома говорит, что ковен очень плохо относится к Жене. Зря она влезла в это дело.

— А сам ты что думаешь?

— Ничего. Я стараюсь вообще не думать. Живу одним днем. — Степан помрачнел и достал папиросу. — Помру.

— Что ты такое говоришь? — снова удивился я.

— Чувствую, что все — конец скоро. Каждый день просыпаюсь в холодном поту. Неприятности чувствовать, как ты, не умею вот, а смерть хорошо и явственно вижу. Она как холодок такой — неприятный. Просыпаешься, а он прямо давит на грудь, а потом в ноги уходит. Ты не переживай, Серега, но запомни, что на меня дров побольше надо будет. Раза так в два, а то и в три больше. У меня бабка тоже смерть чуяла. Сама с утра подготовилась. В чистое оделась, помылась, завещание написала, деньги на похороны рядом с кроватью в шкатулку положила. А вечером померла. Просто легла, и все. Видать, ко мне ее дар перешел.

— И что Хома говорит?

— Сказала, что если я помру, то уйдет она из ковена навсегда. Она надеется, что все обойдется, конечно, но я знаю, что нет.

— И ты не боишься? — спросил я.

— Нет, конечно. Чего бояться? Смерти? Брось, Серега. Смерти нет. Все там будем. Главное, что ты уже знаешь, что делать. Знание этого превыше любых страхов. Ладно, иди к Алене. Она девка хорошая, но, увы, не твоя.

— Почему ты так думаешь?

— Да по глазам ее вижу. Она бы и рада полюбить полностью, но понимает, что скоро все закончится, и она потеряет тебя навсегда. Зачем ей лишние страдания? Женя не отпустит такого фамильяра, как ты. Видишь ли, у нее на тебя какие-то совершенно космические планы. Данилу из тебя лепить будет. Может, оно и к лучшему.