— Что?.. А, да, выживет.

— Класс! А продолжение есть?

— Есть. У Норрингтона сорок книг только на полярную тематику.

— Круто!.. Здорово!.. Но вы, кажется, хотели что-то спросить?

— Да. Я по поводу этого письма… Что вы об этом думаете?

— Вы видели эти вычурные завитушки? Это профаническая ванильная каллиграфия. Письмо, скорее всего, было надиктовано в каком-то фотоателье. Так что отпечатки ауры вам ничего не дадут от слова вообще.

— Черт… А ведь верно… Мне такой вариант даже в голову не приходил… А что значит «ванильная»?

— Не суть… Тут другое интересно: похоже, кто-то покопался в настройках администратора Анны и специально распределил вас именно в эту группу на факультете.

— О, дьявол!.. Но ведь это означает…Преподаватель… Значит, теперь точно…

— Нет, Фигаро, нет. Все гораздо хуже. Понимаете, преподаватели не имеют доступа к Анне. Никто даже не знает, как ей управлять.

— Но можно выяснить…

— Нельзя. Это красный уровень доступа. Он остался только у меня.

— …

— …и этот кто-то знает о вас все. Поэтому вся эта операция «засвечена» с самого начала.

— …

— У вас что, зуб болит?

— У меня мозг болит… Кто мог такое провернуть? Вот чисто теоретически?

— Я, Моргана, кое-кто из старых ректоров. Все они мертвы очень давно. Крутой программист на «ИИ-нитро». У вас такие не водятся. Очень крутой хакер нейросетевых систем. Был один — я привез — умер счастливым лет пятьсот назад на острове в Тихом океане… И, предвосхищая ваш следующий вопрос: нет, это не сама Академия. Она не разумна и Дух АДН здесь сформироваться не может — защита… Все, я иссяк. Не могу даже представить, кто это мог бы быть.

— Это плохо.

— Зато интересно!.. И не переживайте так: завтра я буду следить за этим вашим Конрадом пуще, чем Большой Брат за накалом патриотизма, хе-хе…

— Вы пытаетесь меня ободрить.

— Ну, честно говоря, да, пытаюсь. И себя тоже. Это тот редкий случай, когда я, Мерлин Первый, нифига не понимаю, что меня откровенно бесит… Не бойтесь, Фигаро. Этот таинственный тип знает о вас, но вряд ли знает обо мне. Сделаем ему сюрприз. Развлекайтесь завтра на здоровье, а послезавтра, когда в Академии никого не будет, мы отправимся к этому «Исполнителю Желаний». Думаю, самое время познакомиться с этой хреновиной поближе…

…Мотоколяска у молодого графа Сильвер-Понча, действительно, была замечательная.

Керосиновый «Гоббит-DC» легко тащил в гору не только самого Пончика, телосложением не уступавшего молодому быку, но и пассажирский прицеп на шесть мест: узкую, похожую на стол с установленными на нем кожаными сиденьями платформу. В «Гоббите», похоже, покопались умелые механики, и теперь трехколесная коляска, похожая на закрытую дополнительными фронтальными обтекателями пулю, догоняла по мощности небольшой паровой тягач. Медные заклепки сверкали на солнце, выхлопные трубы извергали струи керосинового чада, а шипованые немецкие покрышки вгрызались в траву и гравий, унося коляску все дальше от города, в сторону Западных холмов.

Жара стояла совершенно не мартовская, и следователь, расстегнув куртку, с наслаждением подставлял лицо теплому ветру, в котором запахи влажной земли смешивались с ароматами талого снега. На заднем сиденье Конрад, смеясь и ругаясь одновременно, одной рукой хватался за ручку безопасности, а другой придерживал длинный широкий мангал на пятнадцать шампуров. Таккер, отплевываясь (он сидел спереди, и вся пыль летела ему в лицо — пассажирская платформа была открытой), прижимал ногами ящики с пивом, то и дело норовившие выскользнуть из ременных крепежей. Сам Фигаро трясся посередке; на руках у следователя подпрыгивала здоровенная кастрюля, в которой, в недрах маринадного озера, томились куски нежнейшей молодой баранины. Шэн командовала.

— …Пончик, да не гони ты так! Еще часу нет, успеем!.. Нет, давай следующий поворот! На озерах сейчас людей как перьев в курятнике — праздник же!.. Что? Песчаные склоны? Да там уже, небось, последний прутик подобрали! Из чего костер разводить — из камней? Жми на Скалы, туда даже велосипедисты не добираются! И там лес… Осторожно, справа!

…Они обогнали старенький тарахтящий «Херц-8» (из фургона доносилось пение и хлопки пробок), затем оставили позади похожий на колесный самовар «Голубой Дунай» — паровой внедорожник, славившийся своей абсолютной проходимостью и черепашьими скоростями и нагнали «Королевского туриста» — коляску с мускульным приводом (эдакий велосипед-переросток). В «Туристе» потели, нажимая на рычаги, четверо студентов Технического колледжа (они, согласно традиции, цепляли свои бляхи с шестеренкой даже на банные трусы). «Техники», увидев «Гоббита», переглянулись, и еще сильнее налегли на рычаги и педали, так что на некоторое время скорости сравнялись. Завязался разговор:

— …почем брал свою таратайку? — красномордый детина на переднем сиденье «Туриста», отплевываясь и потея, давил на рычаги как бывалый кузнец на меха.

— По деньгам, — веско отвечал Понч, поддавая газу. — А у вас, гляжу, добавочная передача? С ручным усилителем?

— Нравится? — красномордый, на секунду оторвавшись от рычага, смахнул с лица пот. — Тебя, как видишь, на пятой уделываем!

— Конечно, нравится. — Пончик восторженно закивал. — Машинка у вас — прямо песня: задницы едут, а ноги идут! Не перетрудитесь, вам еще пить да жрать — тоже спорт, мать его ити!